Крепкую мохнатую лошадку вёл под уздцы молодой парень, выглядевший ровесником Коренге, его бородатый отец восседал наверху. Коренга сразу обратил внимание на груз. Опираясь на задний бортик телеги, торчали длинные, тщательно выглаженные жерди толщиной в руку. Их передние концы были придавлены двумя мягкими тюками, не иначе, большими свёртками ткани, укрытой от дождя и пыли в мешках. Сердце стукнуло невпопад: «Неужели заготовки для короба-летуна?..»
– Мир по дороге, почтенные, – первым поздоровался Коренга. – Не в Ирезей ли путь держите?
Всё-таки, оказывается, он успел нахвататься достаточно нарлакского, чтобы уметь задать простые вопросы. И даже надеяться что-то понять, если люди отвечали ему.
– Да согреет вас Священный Огонь, добрые странники, – весело отозвался парень, и его отец степенно наклонил голову. – Кладите же вашу поклажу к нам на телегу, чтобы она не отягощала ваших шагов к благословенным местам!
Между прочим, повозку, груз и самих огнепоклонников охраняла большая сука белой халисунской породы. Длинная шерсть, сбившаяся грязноватыми войлочными шнурами, мела по земле, глаз за растрёпанной чёлкой было не рассмотреть, но взгляд их наверняка был настороженным и суровым. Если бы Эория с Коренгой путешествовали сам-друг, она их подпустила бы самое близкое на расстояние громкого окрика. Но с людьми подошёл вновь укутанный в попонку Торон, и бдительная псица мигом растеряла враждебность, а потом и вовсе растаяла. Сразу обнюхалась с ним, взялась играть и перестала обращать внимание на его спутников. Несомненно, она распознала в Тороне тумака симурана и решила, что подобный кобель скверных людей привести с собой ну просто не мог!
Торону, впрочем, было особо не до игры. Он совестливо тянул поводок, помогая тележке хозяина одолевать дорожные колеи, слишком глубокие для маленьких колёс.
– Хорош пёс у тебя, добрый иноверец, – сказал Коренге парень. – Работник, смотрю, отменный, а уж красив!..
Коренга ответил, блюдя достойную скромность:
– Твоя сука ничем ему не уступит. Я слышал, сам государь привержен этой породе и оказывает своим халисунским собакам доверие, которого не удостоились телохранители-люди.
Парень заулыбался, польщённый.
– Мы едем к родственнику, – сказал он Коренге. – У него живёт её брат. Ты сам увидишь, что это за пёс. Вот на кого действительно стоит посмотреть!
Коренга мысленно покачал головой. Что бы ни говорили о непревзойдённой свирепости белых псов Халисуна, от Торона ирезейский кобель наверняка удерёт не хуже того сольвеннского цепняка. Так уж звучала в жилах Торона его Крылатая кровь. Кобели не чаяли унести ноги подальше, суки, напротив, не чаяли удостоиться ласки. Вслух, конечно, молодой венн сказал совершенно иное: