Коренга окончательно открыл глаза и приподнялся на локте, чтобы рассказать обо всём этом Эории, и обнаружил, что сегванки рядом не было. Не было и Торона. Только солнце горело неправдоподобным огнём, возносясь из-за ледяных пиков в чистое, без клочка вчерашнего тумана, умытое весеннее небо. Эория…
Коренга завертел головой, смаргивая невольные слёзы. Он увидел её, когда догадался оглянуться на пройденный перевал. Эория сидела на самом верху, возле беловатого камня, и смотрела на запад. Наверное, она всё-таки увидела море. Её левая рука лежала на голове неподвижно замершего Торона. Услышав голос Коренги, Эория оглянулась. Вернее, как-то странно склонила голову к плечу, чтобы посмотреть на него и слегка улыбнуться. Потом рука сегванки безвольно соскользнула с головы пса, упала на камни и осталась лежать.
– Эория, – начиная холодеть от ужаса, выдохнул Коренга.
Торон вскинул морду к ликующей синеве и заплакал. Тогда Коренга со всей ясностью понял, что увидел смерть. Он задохнулся, отшвырнул полог и то ли пополз к Эории, то ли побежал. Она всё так же задумчиво улыбалась, глядя туда, где его уже не было, и на левом виске у неё наливалось маленькое синеватое пятнышко. Коренга обнял её, называя по имени, пытаясь заставить дышать.
«Ты, Зелхат, – глухо отдалось вдруг у него в голове, – так боялся быть узнанным, что даже не помог этим детям, встречей с которыми Боги Небесной Горы благословили твой путь!..»
На перевале раздавался голос Эвриха и в то же время не его. Сквозь слёзы, застилавшие мир, Коренга встретился глазами с Тороном.
«Наконец-то ты сумел услышать меня…»
Коренга непонимающе смотрел на своего крылатого пса.
«Видит Богиня, этому мальчику, Эврих, мы с тобой не помощники, – прозвучал в его сознании скорбный старческий голос. – Со своей бедой справится только он сам. А девочке никто не в силах помочь. Здесь лекарское искусство бессильно…»
– Она обманула меня… она знала, что умирает, – обнимая Эорию, пробормотал Коренга.
«Она знала, брат мой. И её отец знал. Поэтому он и отправил её искать Зелхата вместе с тобой. Он пытался надеяться».
– И ты мне ничего не сказал…
«Она попросила меня. Такая просьба священна».
Резкие тени гор протянулись через леса и пустоши равнины, упираясь в тёмную полоску на горизонте. Коренга понял, что мечта Эории всё же сбылась: она увидела море. Он запрокинул голову, и у него вырвался крик. Страшный то ли крик, то ли вой, которым оплакивал свою утрату обезумевший Сирота.
Эхо ещё стонало, разбиваясь о склоны, когда, словно родившись из этого эха, прозвучал ответ. Из поднебесья, плавно кружась, спускались два симурана. Два молодых кобеля, посланные без всадников облетать порубежья мёртвых земель. Коренга тупо смотрел на них, не понимая, зачем они здесь и какой от них может быть толк. Могучие звери пронеслись над перевалом, сдув взмахами крыльев обрывки кожаного полога, пробежали по склону и остановились. А потом стали приближаться, держа наготове полураскрытые крылья, чей удар ломает хребет собаке и человеку. Им не было дела ни до мужчины, ни до уснувшей в его объятиях девушки, они смотрели только на Торона.