Женщина в розовом платье беспомощно обернулась к ним и сказала:
– Мой муж велел мне ждать его здесь. Он сказал, что всё разузнает и вернётся за мной…
Эория ожесточённо поскребла левый висок и хмуро посулила:
– Если она скажет это ещё трижды, я сама её придушу.
– Не суди строго, сегванская воительница, подал голос Шатун. – И уж подавно не суди по себе! Ты, как я понял, выросла на корабле, где тебя научили всякой работе и приохотили к оружию… Верно говорю?
– Верно, – сказала Эория. Подумала и добавила: – Пусть завидуют те, к кому не так щедры были Боги их веры!
– А она, – продолжал Шатун, кивая на свою безвольную подопечную, – родилась дочерью знатного и богатого нарлакского рода. Её ли вина в том, что в подобных семьях детей сызмальства окружают мамки и няньки, так что мальчики вырастают в юношей, чьих коней всегда водят под уздцы слуги, а девочки превращаются в девушек, едва умеющих прясть?.. Если вдуматься, сущее посрамление славным воинам и добрым жёнам, когда-то прославившим род, но не о том речь… Вот и выросла ещё одна юная красавица с нежным ротиком и маленькими руками, не ведавшими ни мозолей, ни дела, за которое с неё был бы спрос. Она сидела дома, как подобает знатной девице нашего племени, и даже не знала, что на свете есть совсем другая жизнь, где изюминки не сами собой на блюдечке появляются… В должный срок её выдали замуж за молодого вельможу, выбранного родителями, и первую ночь они провели на простом войлоке, как водилось у кочевых предков, но потом и до самого вчерашнего дня она засыпала на пуховых перинах, которые для неё взбивали служанки. Винить ли бедняжку, что вчера, когда налетел Змей, она не смогла встретить его так же достойно, как, должно быть, встретила ты?
Эория некоторое время молчала.
– Я не буду с тобой спорить, потому что ты, наверное, прав, – проговорила она затем. – К тому же я не почитаю забавным кого-то судить, и подавно эту толстуху, до которой мне дела-то никакого нет. Но вот что я тебе скажу, Шатун! Если, к примеру, выяснится, что она должна была присмотреть за детьми и по глупости и безделью не уберегла их, вот тогда я точно её удавлю, и рука ведь не дрогнет. И третьего раза, чтобы мужа помянула, дожидаться не буду.
– Значит, твоему гневу не суждено излиться, воительница, – улыбнулся Шатун. – Эта женщина прожила двадцать лет замужем, но детей у неё нет.
Коренга ненадолго оторвался от рычагов.
– Ты так складно поведал нам про неё, господин мой, – заметил он, разминая ладони. – Ты увидел всё это по знакам рода, непривычным и невнятным нашему глазу? Или, может статься, ты просто знаешь её?