Сейчас старик Дорпмюллер околачивался в приемной, прекрасно понимая, о чем тут идет речь и зачем Шпеер привел с собой молодого советника. А вот Ганценмюллер о присутствии рейхсминистра не знал и потому держался молодцом. Не робел, беседовал с фюрером спокойно и деловито, показал прекрасное знание проблем железной дороги. Другие участники совещания одобрительно переглядывались, фельдмаршал Мильх задумчиво кивал.
«Не исключено, что Гитлер принял решение заранее, еще когда ознакомился с российскими подвигами Ганценмюллера, где тот наладил практически безнадежно парализованное движение поездов между Минском и Смоленском. Это вполне в духе фюрера».
— В прошлую зиму мне пришлось решать проблемы, — продолжал между тем Гитлер, — с которыми я никогда в жизни не сталкивался. И так называемые специалисты, и люди, занимающие ответственные посты, то и дело твердили: это невозможно, это не получится. Больше я не потерплю подобных суждений! Истинные руководители всегда решали и решают любые проблемы. И ни с кем особенно не церемонятся. И меня совершенно не интересует мнение потомков о моих методах. Мы должны выиграть войну, в противном случае Германию ожидает гибель. Вот единственное, что меня волнует.
Новоиспеченный статс-секретарь, порозовев, слушал Гитлера и явно воспринимал его слова как руководство к действию.
«Надо бы поговорить с министром, — подумал Шпеер, вновь заметив муху, на сей раз севшую на подлокотник соседнего кресла. — Старик очень, очень обидится. А специалист он все-таки отличный, зачем ссориться с ним по пустякам?»
— Прошлой зимой я сумел предотвратить катастрофу только потому, что успешно противостоял натиску генералов, которые настаивали на отступлении, — продолжал Гитлер. Наверное, он говорил это скорее для себя, но Ганценмюллер и Шпеер слушали внимательно. — А вы… — фюрер повернулся к советнику. — Вы своим поведением на фронте доказали, что обладаете должной энергией и способны навести порядок на транспорте. Шпеер, рейхсминистр в приемной?
Шпеер кивнул.
— Пусть войдет, с кем он там еще пришел…
Шпеер подошел к двери кабинета и открыл ее. Старик сидел на диванчике, вполголоса беседуя со своим министериаль-директором Лейбрандтом.
— Фюрер приглашает вас, — сказал Шпеер. Дорпмюллер колюче взглянул на него, пропустил вперед министериаль-директора.
— Я намерен своим личным вмешательством изменить сложившуюся ситуацию! — заявил Гитлер, как только они вошли. — Я в свое время тоже начинал с нуля, был просто солдатом Первой мировой войны и пришел в политику, когда все, кто считал себя истинными вождями, оказались далеко не на высоте. Железная воля — вот что помогло мне одержать победу. Весь мой жизненный путь подтверждает, что я никогда не отступаю перед трудностями. Война поставила перед нами новые задачи, и мы просто обязаны решить их. Я повторяю, для меня не существует слова «невозможно». Он сверкнул глазами и крикнул: — Не существует — и все!