— Нет, — возразил Юлиус, борясь с неожиданно подкатившей тошнотой. — Я спрошу, где Этель и девочки.
— Я ожидал этого. Этель и девочки у вашей матери в Ганновере. Им ничего не грозит. Могу добавить, что за них вступился старый друг вашего отца генерал Бух. В противном случае все могло бы закончиться куда хуже… Вам он помочь не смог.
— Все равно, спасибо, спасибо дяде Вальтеру, — горячо сказал Юлиус. — Я их увижу?
— Увидите.
— А… Почему меня освободили?
— Скажем так: вы — безобидная личность, попавшая в лагерь то, ли по ложному навету, то ли вследствие неаккуратной работы следователей. Что там вам вменяли: контакты с коммунистами? Но вы же не были членом партии, не так ли?
— Не был. Я и голосовал в тридцать втором за Гинденбурга, не за Тельмана…
«Похоже, я оправдываюсь», — подумал Юлиус.
— Вот еще, вспомнили. — Фрисснер махнул рукой. — Я сам голосовал за Теодора Дуйстерберга. За фюрера тогда проголосовали только одиннадцать миллионов, но это же не значит, что всех остальных должны немедленно повесить… Короче, вы теперь свободный человек, господин Замке.
— Мы едем домой, господин капитан? — с надеждой спросил Юлиус.
— Нет, — спокойно сказал Фрисснер. — Домой мы не едем.
К такому повороту событий Юлиус и готовился. Просто так из Бельзена не выпустят. Значит, ты кому-то нужен — твой мозг, твои руки… Следователь так и сказал: «Вы оттуда не выйдете, Замке. Или выйдете очень нескоро, опираясь на палочку и вспоминая неосторожную молодость».
В черном «опеле» сидел водитель в штатском, который предупредительно открыл перед Юлиусом дверцу. Фрисснер сел на переднее сиденье, повернулся, протянул небольшой термос и сверток в пергаменте.
— Вот, бутерброды с ветчиной и кофе. Кофе плохой, не обессудьте.
— Благодарю, — сказал Юлиус. После той бурды, что разносили в лагере, кофе показался великолепным. «Опель» выехал за территорию лагеря, охранник проводил его скучающим взглядом.
Жуя, Юлиус прослушал вопрос и, извинившись, переспросил.
— Я поинтересовался, когда вы в последний раз были в Африке, — повторил Фрисснер.
— Я был в Марокко весной 1939 года. Небольшая экспедиция, вместе с Андреотти, этим вечным спорщиком.
— А в Триполитании? Ливийская пустыня, Тибести…
— Ах, это. Последняя экспедиция отца, 1935 год. Крайне неудачное предприятие.
— Вы знакомы с работой вашего отца «Зеркало Иблиса и другие мифические артефакты»?
— Разумеется. Неоконченная работа, отец уделял ей много внимания, поэтому и не дописал — слишком многое требовало уточнений, было спорным…
— В таком случае у меня для вас сюрприз, господин Замке. Эту работу ваш отец закончил, когда отдыхал в Лозанне. Я не знаю, по какой причине он не сообщил вам об этом, но сейчас рукопись находится в Берлине, куда мы и направляемся.