Прислушиваясь к аргументам обеих сторон, он подумал, что ему следует и самому изучать древние документы и надписи, относящиеся к предмету спора. Проделав это, юный царь обнаружил, что Амон стал государственным богом всего за несколько сотен лет до его рождения. А раньше, до возвышения Амона, даже до первого упоминания его имени, верховным богом был Ра-Хорахти. Продвигаясь далее в глубь веков от строителей пирамид к древнейшей династии фараонов, которая правила в начале времен, Эхнатон обнаружил, что люди и тогда поклонялись гелиопольскому богу.
Одним из главных титулов фараона был титул «Сын Солнца», который носили все египетские цари, начиная с фараонов Пятой династии, заявлявших о своем происхождении от самого Ра. Такие изыскания неизбежно должны были привести Эхнатона к двум важным выводам: во-первых, что Амон является не кем иным, как самозванцем. Во-вторых, что он сам, Эхнатон, будучи фараоном, является потомком Ра-Хорахти, а соответственно и его представителем на земле.
Видимо, на основании этих выводов молодой царь возненавидел все, что было связано с Амоном. Он был слишком юн, чтобы до конца понять, какая из двух религий лучше с точки зрения морали и с точки зрения теологии. Но он оказался достаточно зрел, чтобы поддаться очарованию прошлого и почувствовать, что великие, едва видимые сквозь дымку времени фараоны, которые жили тогда, когда мир еще был молод, и на заре истории поклонялись солнцу, являются самым достойным и лучшим примером для подражания.
Они были его предками, и, поскольку они были сыновьями Ра, он также счел себя благородным потомком великого бога. В его венах текла кровь солнца, то самое «тепло Атона», что пульсировало в нем. Вчитываясь в старые документы, он все больше проникался величием того отдаленного прошлого, когда люди поклонялись богу, права которого узурпировал Амон.
Поскольку в то время религиозные нормы определяли каноны искусства, принципы изображения человеческой фигуры утверждались жрецами Амона. Забвение этих принципов являлось бы открытым вызовом их власти.
Это, вероятно, понимали сторонники Ра-Хорахти, поэтому они всячески поощряли юного царя в его попытках возврата к прошлому. Они убеждали его, что, если он считает себя представителем тех древних царей и верховным жрецом их бога, он должен принять и их художественные каноны.
Таким образом, он мог воплотить в жизнь свои романтические грезы и одновременно нанести удар жрецам Амона, запретив санкционированный ими стиль и обязав скульпторов и художников своего времени следовать традициям древнейших времен.