Шейн заинтересовался моими родителями, но я могла рассказать о них совсем немного. Ведь я не знала их.
Книга начиналась с истории Шейна Гордого, которая, как объяснил мне Шейн, должна была вестись от первого лица для ощущения большей реальности.
– Дед всегда говорил о Шейне Гордом, как будто знал его лично, – объяснил Шейн. – Я чувствую, что поступил бы несправедливо по отношению к ним обоим, если бы рассказывал в книге о своем предке в третьем лице. Моими устами он должен рассказывать о себе сам. Я честно предупрежу вас, когда у меня возникнет намерение присвоить себе его характер.
И в следующее мгновение он уже сделал это, так как мне пришлось печатать с бешеной скоростью, чтобы поспевать за его голосом, который ощутимо изменился, сделавшись ниже и медоточивее, чем обычно.
– Я, Шейн О'Нил, сын Кона Бакака О'Нила, впервые увидел дневной свет в год Господа нашего тысяча пятьсот тридцать второй. Я не один вошел в этот мир. В тот же самый день из материнской утробы вышла со мной сестра, с которой мы стали неразлучны.
Мои пальцы замерли на клавишах новенького «ремингтона», и дрожь охватила меня. Я взглянула на Шейна, он разительно переменился при этих словах, но не переставал диктовать. Через несколько секунд я заставила себя продолжить печатать, поспешно восполняя свое промедление и немного импровизируя, не изменяя сути.
– Мать умерла вскоре после нашего рождения, без ее благотворного влияния я рос заносчивым ребенком. Я всячески оберегал свою сестру и весьма гордился ее внешним обликом, который напоминал мой собственный так сильно, что создавалось впечатление, будто я вижу в ней своего двойника в женском образе.
Работая, я ощущала на себе обжигающий взгляд Шейна. Нажав на неверную клавишу, я продолжала печатать, не обращая внимания на ошибку.
– После смерти нашего отца я принял участие в древнем гэльском церемониале на священном камне, где повторил священные слова, когда мне на шею возложили золотую цепь. Я произносил клятву О'Нилов, в полной мере сознавая присутствие прекрасной Шейны рядом со мной.
Я застыла. В последний раз я слышала, как он произносил имя Шейны в полумраке церкви Святого Кевина. Тогда он по ошибке принял меня за Шейну – девушку, которая умерла четыреста лет назад! Возможно, его ввело в заблуждение обманчивое ощущение того, что он является новым воплощением Шейна Гордого. Уж не поверил ли он, что я и есть та самая Шейна, вернувшаяся к жизни в образе Касси Маги?
Эта фантастическая мысль показалась мне совершенно невыносимой.
– Шейн! – закричала я.
Он немедленно встал, янтарные глаза внимательно смотрели на меня.