Что сделала Шейна? Сбежала с каким-нибудь прожигателем жизни? Убила кого-то? Учинила скандал? Вероятно, произошло нечто в этом роде, и Шейн привез меня сюда, зная, что меня будут подозревать. Если уж мое сходство с Шейной было настолько велико, что даже ее кузен не был вполне уверен в том, что я – не она, то что станут думать обитатели городка Соколиное озеро? Что подумали Вулф О'Лири и человек по имени Кейт на заправочной станции?
При сложившихся обстоятельствах я почувствовала, что имею полное право узнать о Шейне больше, о чем и сказала Хью, думая, что Трула и Нора не станут сидеть в застывшей позе всю жизнь, словно примерзнув к своим стульям и не сводя с меня глаз. Они напоминали стоп-кадр из кинофильма. Нора держала в руке вилку с кусочком яйца, не донеся ее до рта. Положение Трулы было менее нелепым, так как в ее изящных пальцах эффектно застыла дымящаяся сигарета. Наконец она поднесла ее ко рту и глубоко затянулась.
– Шейна умерла. Говорят, что она покончила с собой, – натянуто ответила на мой вопрос Трула, при этом в движение пришли только ее губы и глаза, остальное в лице оставалось неподвижным, как у восковой куклы. Впечатление было таким, словно на ней была надета раскрашенная маска, сквозь которую были бы видны только губы и глаза.
– Какой странный способ говорить об этом, – заметила я.
– Мы так и не нашли ее тело, – объяснил мне Хью.
– У нас так и не появилось реального доказательства, что Шейна умерла, – добавила Нора.
– Меня в то время не было здесь, – произнесла Трула все тем же напряженным голосом. – Я уезжала на день в Сан-Франциско. Знаю об этом только по их рассказам.
– Фосс обнаружил кое-какие улики и рассказал Шейну, – объяснила Нора. – Фосс – дурачок, как вы сами увидите, и какое-то время мы все подозревали его. Вызвали полицию, но на том дело и закончилось.
– Полиция удостоверилась, что Шейна упала со скалы. – Хью кивком указал на высокие окна комнаты.
Сквозь узкие оконные стекла я разглядела сучковатый можжевельник, клонившийся под порывами ветра, а за ним зазубренный, грубый край скалы, поросший травой. Голубые цветы обильно разрослись вдоль глубоких расщелин в скале. Я узнала в них голубые цветы Данлюса. Здесь также рос утесник, с обильными желтыми соцветиями, и я подумала, что дед Шейна перевез на далекое Калифорнийское побережье не только Соколиный замок и легендарный кровавый камень, но и всю ирландскую растительность.
– Разве нельзя было точно выяснить судьбу Шейны? – спросила я. – Должен же быть какой-то способ, чтобы узнать правду.
– Нет ничего определенного в этом мире, – возразила Трула, и мне показалось, что я уловила ноту горечи или боли в ее намеренно отчужденном голосе.