– Да, доктор Браун, – повторил Сэм. – Он утверждал, что ты не позволил ему помочь тебе, что у тебя параноидальная реакция по отношению к медикам. Он хотел дать тебе успокоительного, а ты заявил ему, что ты не бык. Потом вроде говорил о том, что тебя какая-то лошадь укусила. Доктор даже сказал, что ты его чуть ли не ударить хотел. И еще я слышал, будто ты голый выскочил из своего номера и напугал какую-то старушку. И потом ты в озере дышал через какие-то полые трубки...
– Ну ладно, Сэм, – Он хотел мне еще что-то рассказать, но мне не хотелось слушать. Слава Боту, он не знал всего. Внезапно мне пришло в голову, что путем соответствующего подбора фактов очень легко совершенно нормального человека признать невменяемым. Вот ведь я – совершенно нормальный человек, а получается, будто я настоящий псих.
Сэм продолжал:
– После всего этого, как ты сам понимаешь, я не стал очень настаивать на получении разрешения... ты ведь меня понимаешь?
– Конечно, – мрачно ответил я, – конечно, Сэм, я тебя понимаю. Значит, ты так и не получил разрешения на эксгумацию?
– Боже, конечно, нет. Ты что, все еще собираешься убедить меня в том, что Гарбен выпрыгнул из окна и полетел навстречу выходу?
Что ж, я, пожалуй, мог бы кое-что рассказать Сэму о происходящих здесь событиях, о том, что Гарбен действительно жив, и парень по имени Клайд стоит передо мною с пистолетом в руках, а в подтверждение своих слов дать ему услышать выстрел, который отправил бы меня на тот свет. Но что толку! Сэм все равно решил бы, что я брыкнулся и под влиянием параноидально-шизоидного комплекса решил покончить счеты с жизнью.
Поэтому я ответил:
– Конечно, нет, Сэм, – чувствуя, как надежда, не покидавшая меня в самые критические моменты моей жизни, начинает уходить.
– Ну и слава Богу, – ответил он. – Я и в самом деле уже начал волноваться за тебя, Шелл.
Так оно, наверное, и было. Я не знаю парня лучше Сэма. И думаю, он действительно привязан ко мне.
– Не волнуйся, – сказал я. – У меня все... отлично. Жизнь никогда не представлялась мне прекрасней, чем сейчас, Сэм.
Клайд улыбался своей поганой улыбкой. Ну что ж, за неимением лучшего я завершил полный круг по комнате, волоча за собой двадцать пять футов телефонного шнура. Шнур этот лежал на полу волнистым овалом.
– Ты тоже не нервничай, ладно, Шелл? – сказал Сэмсон. – И не переутомляйся, слышишь? – Он действительно переживал за меня. – Заходи, когда вернешься. Слушай, я уже на пять минут опаздываю к шефу. Рад, что ты в порядке. Обязательно заходи, как только вернешься, ладно? Ну, пока, Шелл.