Он бежал, поминая недобрым словом мертвого водителя "фольксвагена", который заманил его в эту дыру. Конечно, остаться незамеченным в людном месте было бы просто невозможно, зато там Глеб сумел бы без проблем, в два счета затеряться в толпе. Здесь, в мире глухих кирпичных стен, голых плоских крыш и запертых по случаю рождественских каникул складских ангаров и мастерских, бегущий человек был заметен, как муравей на чистом листе ватмана, а протянувшаяся за ним цепочка следов на нетронутом снежном покрывале превращала погоню в детскую игру. В данный момент Глеб ненавидел снег еще и за то, что его белизна больно резала не защищенные темными очками глаза.
Он уже начал подумывать о том, чтобы, взломав зенитное окно или какую-нибудь чердачную дверь, отсидеться в одном из складов, но сразу же отказался от этой мысли. Следы на снегу неизбежно приведут погоню к выбитому окну или взломанной двери, и тогда полицейским останется всего-навсего тщательно осмотреть запертый снаружи ангар. А что останется ему? Одно из двух: либо геройская и предельно глупая смерть в неравном бою с британским полицейским спецназом, либо сдача властям и тюремное заключение, которое, с учетом всех обстоятельств дела, может оказаться пожизненным.
Потом он услышал донесшееся откуда-то снизу хриплое рычание мощного дизельного двигателя и, подбежав к краю крыши, увидел почти прямо под собой медленно ползущий грузовик с тентованным трейлером на прицепе. Грузовик приближался, и двигался он как раз в нужном направлении, так что Глебу опять поневоле пришла в голову мысль о том, что он не просто выполняет задание, а участвует в некоем сражении, управляемом с высот, недосягаемых ни для президентов, ни даже для монархов. "Бред собачий, – подумал он, стоя на низком карнизе и стараясь поточнее рассчитать прыжок. – Бог не может спорить с Аллахом по той простой причине, что они оба – одно лицо. Бог един, об этом твердят все без исключения религии, вот только каждая из них называет его по-своему, и путаница эта тянется, пожалуй, с того самого дня, когда была разрушена Вавилонская башня. Просто, наверное, если Бог и впрямь имеет отношение к этому делу – в чем я лично очень сомневаюсь, – то помогает он мне, а не этим бородатым отморозкам..."
Когда темно-синий тент оказался прямо под ним, Глеб прыгнул. Расчет оказался верным: он приземлился между двумя ребрами каркаса, и тент принял его, как родного, смягчив удар и даже не подумав порваться. Глеб немного полежал, распластавшись на пружинящей, холодной, присыпанной снегом поверхности, а затем вынул из кармана складной нож, вспорол плотную синтетическую ткань и спустился в загруженный какими-то бумажными тюками кузов. Здесь он пробрался к левому борту, с помощью все того же ножа проковырял себе дырочку для наблюдения и, с удобством расположившись на тюках, покинул район, в котором его могли искать.