– Тогда вы решили пополнять семейный бюджет, обчищая карманы, – сочувственно произнесла Клара. – Сколько вам было лет?
Сердце Моргана болезненно сжалось. Он хотел прекратить этот разговор. Он старался не вспоминать о том страшном времени. И сейчас, рассказав обо всем Кларе, чувствовал себя ужасно.
– Мне было шесть лет, – ответил Морган на вопрос Клары. – Мама ссорилась с нашим очередным «благодетелем», очень скупым человеком. Я убежал. Мне очень хотелось есть, и я стащил у продавца булку, когда он отвернулся. Это увидел карманник и стал меня опекать. Учил воровать и сбывать краденое скупщику. – Морган мрачно улыбнулся: – Я даже стал профессионалом, так называемым silk snatcher.
– Вы срывали дамские шляпки и мужские головные уборы с прохожих?
– И весьма успешно. Ваши воришки не умеют этого делать.
– Когда общаешься с ворами, невольно сам становишься вором. Но почему шляпки?
Он смотрел на копну ее каштановых волос.
– Мама любила шляпки. Каждую десятую я отдавал ей, хотя знал, что она предпочла бы деньги.
– Это оправдывало сам факт кражи.
– Ничто не может оправдать кражу, – гневно произнес Морган.
– Насколько мне известно, одни крадут, чтобы выжить, потому что не могут устроиться на работу, другие начинают воровать по той же причине, но потом входят во вкус и не хотят возвращаться к честной жизни. Первых легче перевоспитать.
– Я отношусь к первым или ко вторым? – с замиранием сердца спросил Морган.
– Разумеется, к первым. Вторые воруют со спокойной совестью. А вам было стыдно рассказать матери о том, что вы приносите ей ворованные деньги.
– А вы не думаете, что я просто боялся наказания?
– Нет, судя по вашим рассказам, мать была к вам добра.
– Я говорил маме, что зарабатываю. Ощипываю цыплят для торговца домашней птицей, бегаю по поручению художника, жившего рядом, или еще что-нибудь. – Он фыркнул: – Как будто можно было найти такую работу. В те смутные времена даже коренные жители Женевы не имели работы. Что же говорить обо мне! Я считался сыном «английской шлюхи». А приюта для перевоспитания карманников там не было.
– Жаль. О детях надо заботиться. Они воруют не от хорошей жизни. Вас ловили с поличным?
– С поличным – нет. Поэтому мне всегда удавалось убедить судью в собственной невиновности. Правда, приходилось провести ночь в полицейском участке. Маме я говорил, что ночевал у друзей. Я часто уходил из дому, когда у нее оставался кто-нибудь из любовников, а она верила мне.
– Вы уверены? Многие матери чувствуют, когда дети говорят неправду, просто не подают виду.
– Думаю, ей просто хотелось верить. Иначе пришлось бы посмотреть правде в глаза, признаться самой себе, как она ошиблась, доверившись первому любовнику. Мне кажется, именно поэтому мать только перед смертью сказала мне, что я сын барона.