– Ошибаешься, – возразила Элизабет. – Джонас не такого сорта мужчина, чтобы поджать хвост и бежать при первом же неприятном повороте событий. Он человек постоянный. Я видела, с каким терпением последние девять месяцев он уговаривал тебя вернуться в мир живых. Ясно, что он рассчитывает на продолжение. И в хорошем, и в плохом.
– Знаю. – Эланна с трудом выдавила улыбку. – Но это не значит, что я должна вывалить на него все плохое с самого начала. И что вы имеете в виду, когда говорите, что он уговаривал меня вернуться в мир живых? Ведь я не была отшельницей... Не забывайте, за эти пять лет я произносила речи по всей стране, давала показания перед сенатской комиссией по иностранным делам, встречалась с двумя президентами и тремя государственными секретарями. Я беседовала с президентом Франции и получила частную аудиенцию у папы. И будто этого было мне мало, бросила свою башню из слоновой кости – безопасную и предсказуемую профессию преподавателя – и окунулась в новое для меня дело – в общественную жизнь.
Новым своим занятием Эланна была обязана сестре отца, Мериэн Бертон-Уайт. Наделенная эффектной внешностью и неугомонной натурой, любительница менять мужей и путешествовать, пятидесятилетняя Мериэн так же отличалась от своего серьезного брата-прокурора, как ночь отличается от дня. Много лет она провела, занимаясь на свой страх и риск, но с большим успехом, фотожурналистикой и снабжая снимками самого разного рода издания, от «Лайф» и «Нью-Йорк тайме» до «Ярмарки тщеславия» и «Колльерс». Мериэн любила рассказывать, как, проснувшись однажды утром в кенийской хижине и наблюдая восход слепящего оранжевого солнца над вершиной Килиманджаро, она со стонами потирала спину, чтобы успокоить ноющую боль после пяти ночей, проведенных на голой земле, и в этот момент решила, что устала жить как цыганка.
Выбрав издательское дело, Мериэн основала журнал «Сан-Франциско трэндс» и немедленно предложила племяннице пост редактора, занимающегося местной хроникой. Считая предложение всего лишь добросердечной родственной поддержкой, Эланна не приняла слова тети всерьез. Но на следующее утро Мериэн позвонила ей в офис университета Сан-Франциско и пригласила на ленч.
За отличным крабовым салатом и прохладным сухим шардоне «Напо воллей» Мериэн не только доказала, что у Эланны безупречные данные для этой работы, но и сумела убедить, что ее предложение вполне серьезно. Когда Эланна удивилась невероятному жалованью, тетя предупредила, что если она согласится, то отработает каждое пенни.
После двух недель, заполненных самокритичным копанием в себе, Эланна приняла предложение. Слова Мериэн о том, что она отработает каждое пенни, оказались пророческими. Хотя статьи для журнала, как считала Эланна, были и вполовину не так серьезны, как материалы, которые она привыкла готовить для своих студентов, никогда в жизни ей не приходилось столько работать. И никогда в жизни она не получала такого удовлетворения от своих усилий. Прошедший год оказался насколько утомительным, настолько и волнующим.