– Конечно. Все Божии творения знают Бога, своего Творца и Хозяина, но пчелы особенно.
– Ну, это вы говорите потому, что вы с ними работаете и любите их.
– Вовсе нет. Хотите, покажу вам, как пчелки молятся Богу? Приходите завтра в сад рано-рано утром, когда они только готовятся вылететь из улья, и увидите своими глазами.
Конечно, я ей не поверила, но мне стало любопытно, и на другой день я вышла в сад на рассвете. Мать Лаврентия ждала меня возле ульев. Она подвела меня к одному из них и осторожно сняла боковую стенку: под деревянной стенкой оказалась стеклянная.
– Уже готовятся. Ну, смотрите! – она за руку притянула меня к стеклу. Я присела на корточки и заглянула внутрь улья. Когда мое зрение приспособилось к полумраку, я увидела янтарную поверхность сота, а на нем, посередине, – вылепленный из воска маленький выпуклый крестик. Пчелы окружили его плотным трепещущим кольцом, повернув головки к центру – к кресту.
– Зачем это вы для пчел крест вылепили, мать Лаврентия?
– Мы и не притрагивались к нему – это пчелки сами себе устроили, это их церковь. Смотрите, что дальше будет!
Пчелы по очереди приближались к кресту, прикасались к нему головками, будто целуя, а потом отодвигались в сторону, уступая место другим.
– Что это они делают?
– Поклоняются кресту и прикладываются к своей святыне перед вылетом на работу; – и она сама благоговейно перекрестилась.
Приложившись к крестику, пчелы ползли к отверстию в передней стенке улья и выбирались через него на маленькую полочку, прикрепленную к улью снаружи, а уже с нее взлетали и летели по своим пчелиным делам. За пыльцой и медом, надо полагать.
– Не будем их больше тревожить, – сказала мать Лаврентия, закрывая стекло деревянным щитком.
– Выглядит трогательно и даже торжественно. И что же все это значит? – спросила я, когда мы отошли от необыкновенного улья.
Мы присели па скамеечку матери Ларисы под грушей, и мать Лаврентия повела рассказ:
– Это было вскоре после потопа. Раньше у нас были пчелы, по они все погибли во время наводнения и бури: она началась ночью, а пчелки спали и не могли спастись. Долгое время у нас совсем не было пчел. Потом откуда-то к нам прилетел молодой рой, мы его поймали и устроили первый улей – тот самый, в который мы сейчас заглядывали. Вскоре все и случилось. Отец Александр причащал как-то мальчишку, который до этого никогда и в церкви не был. Бабушка с дедушкой тайно от родителей привезли его в монастырь. Мальчишка был дурной, некоторые говорили, что даже бесноватый: он причастие не проглотил, а вырвался от бабушки, выбежал из храма и выплюнул частицу на ступеньку лестницы. Бабушка вышла за ним, увидела это, ужаснулась и растерялась. Она не знала, что надо делать и решила дождаться конца службы, чтобы сказать об этом несчастье отцу Александру. Сама она в этот день к причастию не готовилась и по старческой слабости выпила перед службой стакан молока, поэтому она побоялась сама поднять выплюнутую внуком частицу и принять ее. У нее с собой был молитвослов; она взяла его, раскрыла и поставила домиком над частицей, чтобы никто случайно не наступил, а сама пошла в храм. Подойдя к кресту после литургии, она рассказала отцу Александру, что натворил ее внук. Батюшка испугался и выбежал из храма, а старушка – за ним. И что же они увидели? Над раскрытым молитвословом роем вились пчелы: они залетали под него одна за другой, а потом вылетали с другой стороны и летели на пасеку. Отец Александр хотел их отогнать, замахал на них руками, подбежал к молитвослову, чтобы его поднять и взять частицу. Но когда он поднял молитвослов, на ступеньке ничего не было – пчелы уже успели все унести к себе в улей. Мы все со страхом думали об этом происшествии, а бедная старушка боялась приезжать к нам в обитель, пока матушка Руфина не написала ей, чем кончилось это происшествие. Когда подошел Медовый Спас и настало время вынимать соты, мы сняли крышку с улья и увидели, что пчелки всю ту частицу перенесли по крошке, собрали посреди сота, покрыли ее тонким слоем воска и вылепили вокруг крестик из самого светлого воска. Матушка приказала этот сот вернуть пчелкам и больше никогда из улья не вынимать. Потом дядя Леша сделал новый улей, со стеклянной стенкой, и этот сот вместе с пчелами перенесли туда, чтобы все могли видеть, как пчелы поклоняются Христу.