– Как вы объясните этот обман? – спросил он.
– Видите ли, Эфраим знал, что люди его до смерти ненавидят и только и мечтают отомстить, поэтому он их одурачил. Он отплыл в Нью-Йорк. Отправился в Швейцарию. Взял себе другое имя. Пусть люди думают, что он умер. – Адам захихикал.
Квиллер заранее протянул ему стакан воды, предчувствуя новый приступ конвульсивного веселья.
– Глотните, мистер Динглбери. Осторожнее глотайте… А что же остальные члены семьи Гудвинтера?
– Жена Эфраима вернулась на восток, так поговаривали, но на самом деле она поехала за ним в Нью-Йорк. Тогда запросто можно было исчезнуть без шума. Правительство это чёртово не совало в то время свой нос куда не следует. Правда, вышло так, что шутка обернулась против самого Эфраима. Когда он написал ту предсмертную записку, он ведь не знал, что его враги скажут, что это они его линчевали!
– А что его сыновья?
– Титус и Самсон. Они оба жили на ферме и вели дело – всё, конечно, запустили. – Его голос взлетел до фальцета, и последние слова прозвучали визгом некоего злорадства.
– Если ваш отец участвовал в этом розыгрыше, то, надеюсь, он был вполне вознагражден.
– Две тысячи долларов, – сказал Адам. – Тогда это большие деньги были – ещё какие большие! И каждые три месяца по пятьсот, чтобы папаша держал язык за зубами. Папа был религиозным человеком, он бы этого не стал делать, но он задолжал банку Эфраима. Боялся магазин свой потерять.
– Как долго продолжались ежеквартальные выплаты?
– До тысяча девятьсот тридцать пятого года, пока Эфраим в ящик не сыграл. Папаша всегда говорил мне, что он те деньги вкладывает, что нам выплачивает. Он уже был на смертном одре, когда рассказал правду и велел мне никому не говорить. Он сказал, люди просто взбесятся, ещё мебельный магазин сожгут за то, что их дурачили. – Адам уронил подбородок на грудь. Полчаса уже почти истекли..
– В этой истории есть над чем подумать, и интересные отсюда следуют вещи, – сказал Квиллер. – Спасибо за доверие.
У старика произошёл новый прилив энергии.
– У папаши моего на совести было ещё кое-что. Он похоронил работника Гудвинтеров, и они заплатили за похороны – много заплатили, если учесть, что гроб был простой.
Квиллер сразу насторожился:
– Как звали этого работника?
– Я сейчас не помню.
– Лютер Бозворт? Тридцать лет? Осталась жена и четверо детей?
– Он!
– Что случилось с Лютером?
– Одна из лошадей Гудвинтера взбесилась. Затоптала его до смерти – так, что хоронили в закрытом гробу.
– Когда это произошло?
– Как раз после того, как Эфраим уехал. Титус сказал, что лошадь он пристрелил.