– Спасибо, – сказал им Квиллер. – Согласен, я был в голосе.
Старик говорил: «И все они немножко отличались друг от друга: есть дверцы, нет дверец, один ящик, два ящика, двойное дно, встроенный сейф, отделения для бумаг – всё, что люди пожелают».
– Йау! – сказал Коко, и Квиллер почувствовал в корнях усов знакомую дрожь. Он выключил магнитофон.
Уродливый письменный стол миссис Кобб был сделан Динглбери; как бы он ни ценился на местном рынке, Квиллер всё равно считал его уродливым. Высокие ножки, полки с дверцами, никаких отделений для бумаг, один ящик, а не два. Может, у него есть двойное дно? Он вытащил ящик и осмотрел его, потряс, понажимал на дно в нескольких местах, прощупал по периметру кончиками пальцев, постучал ладонью по боковинам, ещё раз потряс. Дно было толще, чем обычно, и там, внутри, что-то двигалось.
– Сейчас мне может потребоваться помощь, – сказал Квиллер, и Коко стал обнюхивать и трогать лапой ящик, а его хозяин проводил рукой по стенкам и пробовал нажимать на важные места. Необъяснимым образом дно ящика с одной стороны отскочило, и Квиллер его выдвинул.
В двойном дне не было спрятано драгоценностей, миссис Гудвинтер наверняка взяла их с собой в Швейцарию. Но там оказались документы, и у него пробежал холодок по коже, словно он вскрывал могилу, и прежде чем расстелить заплесневелые листы на коврике у камина, развёл огонь. Среди бумаг были счета, квитанции и долговые расписки. Почерк на одном из таких документов он узнал:
Получено от Титуса Гудвинтера три тысячи долларов (3000) в качестве компенсации за смерть моего мужа, последовавшую в результате несчастного случая. Подписано сего дня, 31 октября 1904 года.
Люси Бозворт
Титус ли продиктовал это? Или Люси написала это по принуждению? Или она была соучастницей заговора? Квиллер глядел на расписку, и в голове у него лихорадочно проносились мысли об отношениях между молодой женщиной и её мужем и между ней и Титусом, известным волокитой. Ясно, что выплаченная сумма пошла на покупку пикакского универмага, – в те времена, когда семья из шести человек прекрасно могла жить на пять долларов в неделю, три тысячи долларов были огромными деньгами. Эта, так сказать, компенсация за убийство могла также пойти и на покупку роскошной Библии – для своего времени это был символ определенного общественного положения.
Там находились и другие документы, представлявшие исторический интерес, если бы только у кого-нибудь достало времени изучить их. Среди них долговые расписки с невероятно высокими процентами, подписанные хорошо известными в Мускаунти именами, включая известного транжиру капитана Фагтри. Возможно, банк Эфраима вёл дела законно, но Эфраим лично вполне мог быть обвинён в ростовщичестве.