Раненный в лицо прап. Крылов понес записку. Штаб недалеко от училища, и не прошло 15 минут, как в дверях нашей комнаты появилась гневная фигура Корнилова, Около него: заведующий лазаретом, старший врач…
Корнилов что-то говорит, резко жестикулируя. Видно, что он негодует.
Подпор. Долинский подходит ко мне: "Я передал вашу записку и вот, видите, уже разносит…"
Усть-Лаба
В Кореновской против нас сражалось до 14 тысяч большевиков, под командой известного Сорокина. [55]Выбитые из нее, они сосредоточились в ст. Платнировской, следующей по жел. дороге, и ждали нашего наступления. Неожиданно для них мы свернули на Усть-Лабу. С раннего утра на площади стоят запряженные подводы. Около них суетятся сестры. Выносят раненых, укладывают, укрывают тряпками, одеялами, купленными в станице.
Уже прошли строевые части. Со скрипом тронулись одна за другой подводы. Стонут тяжелораненые.
По степи, за станицей, лентой изогнулся обоз. Тихо. Спокойно. Но вот сзади донесся далекий треск ружей, неприятно разорвав тишину степи. Смолкнет и опять затрещит.
Раненые волнуются. "Что такое в арьергарде?", "Что такое?" - спрашивают бледные взволнованные лица, приподымаясь с телег.
Обоз тихо движется. Уже середина дня, а бой в арьергарде не прекращается. Напротив, стрельба стала как будто ближе, чаще, настойчивее…
И впереди громыхнуло орудие, вспыхнули дальние разрывы, затрещали ружья и пулеметы.
Авангард столкнулся с большевиками под Лабинской.
Обоз стал. Раненые подымаются с подвод. "Сестра, узнайте, почему обоз стал? Сестра!"-"Разве вы не слышите, под Лабинской бой идет, вот и стал".
Впереди и сзади трещат выстрелы, ухают орудия.
Обоз волнуется. "Слышите, слышите, приближается, слышите!" - говорит молодому юнкеру с раздробленной рукой капитан с перебитыми ногами. Юнкер прислушивается: "Да, по-моему, близится". Капитан нервно, беспомощно откинулся на подушку.
Впереди и сзади гудит, раскатываясь, артиллерия. Винтовки и пулеметы слились в перекатывающийся треск. Зловещий гул близится к обозу с ранеными.
Подводы тронулись. "Что такое? Почему едут?" - стонут раненые.
Приказано по три повозки стать - сокращают протяженность обоза. Стало быть, цепи отступают. И тоска сжимает сердце, тянет его глубоко, глубоко в жуткую пропасть…
Из арьергарда идет небольшая часть вооруженных людей. Лица озабоченные, строгие.
"Ну что?", "Как?" - спрашивают с телег раненые.
"Ничего - наседают, отбиваем",- отвечают спокойно идущие.
Они отделились от обоза и пошли влево, цепью по пашне.
Глаза всех зорко следят за ними. Вот они почти скрылись. Донеслось несколько одиночных выстрелов.