Понемногу туман оседает. Улица видна до перекрестка. Глухо растворяясь дальше, в сердцевине Острова. Как пугали всех эти пустынные пространства, казалось, город уходил в бесконечность; на песчаных пустырях высились отдельные строения, прямолинейные проспекты направлялись к горизонту, даже Невский, так ныне сжатый и стесненный, походил тогда скорей на вытянутую площадь, чем на улицу. Испуг этот, смешанный с наивным, еще робким восхищением, глядит на нас со старинных гравюр, на которых странно так сочетается горделивый натиск стремительно возникших зданий с ленивосонной, поглощающей огромностью их обступающих пространств. Город был едва намечен, сквозь безжизненную регулярность первоначальной планировки еще только проступали его будущие звучные очертания. Вот она, столь любезная его сердцу равномерная застройка: в глубь острова, налево, снова понеслись две линии, пересекаемые четкими проспектами. Таким же делал он и Летний сад; сам сажал свои шведские яблони, устраивал фонтаны, проводил аллеи; часами, бывало, в глубокой задумчивости прогуливался по саду вдоль Фонтанки. Но не принимались яблони, повредило наводнение фонтаны, их разобрали и отдали в переплавку, не удержался и сам центр города ни на Острове, ни в Летнем саду; рушилось дело Петрово.
Как прояснился воздух над заливом. Уже сквозь медленно редеющую дымку тускло обозначилось светило. Там идет напряженная, сосредоточенная жизнь: стремительные тучки бесшумно скользят по мутному диску, ширятся лоскутные лазурные разрывы в серой пелене над головой, и кажется, что вот-вот оттуда прорвется предвечерний, багрово окрашенный луч. "Когда блеснет солнце свободы и западный ветер согреет эту страну". Тогда и разрушится оно окончательно. Вольно же было ему пророчествовать, Мицкевичу. Он вдохновлен был свыше. Может, и обошлось бы. Что уж теперь. Вот отправить бы его своевременно. Куда ворон костей не заносит. На редкость образ выразительный. Как поэтично, однако ж, отозвалось в русском народе наше несравненное государственное устройство!
Блестящие, мокрые плиты перед Дворцом. Между ними в стыках умирающая трава. Осветилось желто-розовым. Погасло. Мало-помалу закат разгорается. Читал когда-то: сладкое ощущение нереальности происходящего. Он испытывал. Банальный оборот. Интересно все же, почему считается, что сладкое. Свежесть восприятия, наверное. Что-то тут кроется. Или еще: слабое чувство реальности. Бердяев о Гоголе, кажется. У "меня" слабое чувство реальности. От переразвитости воображения, по всей видимости. Оборотная его сторона.