За окнами грохотало и вспыхивало — иногда очень сильно (Толик вздрагивал). Но тугое гуденье ливня смягчало грозовые взрывы. Стены и крыша, а за ними плотная завеса дождя — это все-таки защита. Толик передохнул, обнял себя за мокрые плечи. И впервые подумал: "А как же — там?"
Каково теперь в просвистанном бурею решетчатом фюзеляже за несколькими дрожащими листами дюраля?
"Сами виноваты", — сказал себе Толик, но легче не стало.
От порога дуло. Толик поджал ноги в раскисших сандалиях, поставил пятки на перекладину табурета. И подумал, что в самолете дует ой-ей-ей насколько сильнее. Тетка вышла из-за ситцевой шторки, глянула на Толика, будто все про него знала, и сердито скрылась опять. Запах кислой капусты смешивался с запахом гнилой тряпки, что лежала на полу у двери. От этого запаха было муторно и тоскливо.
Гроза шумела недолго. Минут через двадцать в ней послышалось утомление, и почти сразу ливень ослабел, будто в небе наполовину прикрутили краны. Грохотало часто, но уже без вспышек и в отдалении. Дождь стал мелким. И вдруг на залитом окне зажглись солнечные искры.
Неужели кончается? А казалось, что мрак, молнии и ливень — на долгие часы.
Толик приоткрыл дверь. Еще сеял похожий на пыль дождик, но край уходящей тучи горел расплавленной медью. Толик зажмурился и оглянулся. Тетка стояла посреди сумрачной комнаты.
— Я пойду. До свиданья...
Толик думал, что хмурая женщина отмолчится и сейчас. Но она сказала неожиданно звучно:
— Иди, иди. За всю жизнь не отсидишься.
И опять показалось Толику, что она знает, как он ушел с самолета...
Толик забрался на скользкую насыпь и пошел по мокрым шпалам к городу. На рельсах сияли солнечные зайчики. Трава и кусты сверкали. Воздух был такой, что зажмуривайся от счастья и дыши изо всех сил. Но у Толика к небу и горлу словно прилипла кислая гниль из той грязной комнаты. Это был запах трусливого убежища и вины...
Когда Толик вернулся домой, мама сказала:
— Слава богу! Такая гроза... Вы под нее не попали?
Толик был уже сухой.
— Я переждал... мы переждали, — хмуро проговорил он. Запах гнили никак не отвязывался. Толик поморщился и глотнул молока из литровой банки, что стояла на подоконнике.
— Не хватай еду впопыхах. Мой руки и садись за стол. Я котлеты приготовила.
— А откуда мясо? Ты деньги получила? — без особого интереса спросил Толик (думалось совсем о другом).
— Заходил Арсений Викторович, взял то, что я успела напечатать, и сразу расплатился.
— Ты все три экземпляра отдала? Я же не дочитал.
Мама сделалась строгой.
— Отдала два. Но не потому, что ты не дочитал, а потому, что насчет третьего объясняйся сам. Стыдно, что ты до сих пор этого не сделал.