Сент-Джеймс выбрал еще один сэндвич.
– Что-нибудь изменилось бы, если б инспектор Макаскин успел вчера дозвониться до тебя раньше того, как ты уехал в Хэмпстед?
– Что он мог мне сказать? Только что Франческа Джеррард призналась, что солгала нам в Уэстербрэ про якобы запертую дверь. Не знаю, хватило бы у меня ума сопоставить эту деталь с теми фактами, которые я старательно игнорировал. Факт, что в комнате у Роберта Гэбриэла была женщина; факт, что Сайдем признал, что Джоанны не было с ним в течение нескольких часов в ту ночь, когда умерла Джой; факт, что имена Джо и Джой легко перепутать, особенно такому типу, как Гэбриэл, который не пропускает ни одной юбки, тащит в постель всех подряд.
– Значит, Айрин Синклер слышала их с Джоанной. – Сент-Джеймс сел поудобнее, скривившись от досады, когда поврежденная нога зацепилась за окантовку пуфика. С раздраженным ворчанием он высвободил ее. – Но почему Джоанна Эллакорт? Она не делала тайны из своего отвращения к Гэбриэлу. Или это была только игра, способ усыпить бдительность мужа?
– К Сайдему в ту ночь она испытывала еще большее отвращение, чем к Гэбриэлу, хотя бы потому, что он втравил ее в пьесу Джой. Она считала, что он ее предал. Ей хотелось отомстить ему. Поэтому в половине двенадцатого она пошла в комнату Гэбриэла и стала его ждать, полная решимости отплатить мужу самым унизительным для него способом. Ей было и невдомек, что ее бегство к Гэбриэлу было Сайдему на руку; она сама предоставила ему случай действовать, которого он начал искать сразу, как только Джой обмолвилась за ужином о Джоне Дэрроу.
– Полагаю, Ханна Дэрроу не знала, что Сайдем был женат.
Линли покачал головой:
– Очевидно, нет. Она видела их вдвоем всего раз, да и то в компании с их лондонским агентом. Ей было лишь известно, что у Сайдема есть связи с преподавателями актерского мастерства и со всем прочим, что необходимо для успеха. В представлении Ханны Сайдем мог стать ключом к ее новой жизни. А она временно стала его ключом к сексуальной доблести, которой ему не хватало.
– Ты думаешь, Джой Синклер знала об интрижке Сайдема с Ханной Дэрроу? – спросил Сент-Джеймс.
– Нет, этого она узнать не успела. И Джон Дэрроу рьяно оберегал эту тайну. Джой всего лишь упомянула за ужином имя Дэрроу. Но Сайдем не мог рисковать. Поэтому и убил ее. И душераздирающего рассказа Айрин о дневниках Ханны, я имею в виду вчера в театре, было достаточно, чтобы он помчался ночью в Хэмпстед.
Дебора слушала их молча, но тут вмешалась:
– Но он же жутко рисковал, когда убил Джой Синклер. Разве его жена не могла в любой момент вернуться и обнаружить, что его нет? И потом, он мог случайно столкнуться с кем-нибудь в коридоре, разве не так, Томми?