Леди Хелен шевельнулась.
– Я должна переодеться к ужину. – И направилась к лифту.
– Зачем ты сюда приехала? – резко спросил Линли.
Она остановилась и взглянула на него:
– Захотелось посмотреть на Скай зимой. Мне нужно было почувствовать, как это бывает, когда ты здесь один.
Он положил ладонь на ее руку. Ее тепло словно вливало жизнь.
– Ну и как, вволю насмотрелась? Я имею в виду, одна.
Она, конечно, поняла, о чем он на самом деле спрашивает. Но вместо ответа подошла к лифту и нажала на кнопку, неотрывно глядя на вспыхнувший огонек, словно это было поразительное творение науки. Он подошел к ней и едва услышал ее слова.
– Пожалуйста. Я не вынесу, если снова причиню боль, тебе или себе.
Где-то над ними жужжал механизм. И он понял, что сейчас она пойдет в свою комнату, ища одиночества, ради которого приехала, и бросит его одного. И еще он понял, что разлука продлится не несколько минут. А неопределенно, бесконечно, невыносимо долго. Он понимал, что сейчас самый неподходящий момент. Но вероятно, у него не будет другой возможности.
– Хелен. – Она взглянула на него, и он увидел в ее глазах слезы. – Выходи за меня.
У нее вырвался смешок – не от веселья, но от отчаяния. Она слабо шевельнула рукой, жест этот был жестом безнадежности.
– Ты знаешь, что я тебя люблю, – сказал он. – Не говори, что слишком поздно.
Она наклонила голову. И тут двери лифта раскрылись. Они словно придали ей смелости, и она произнесла слова, которых он так боялся – и был готов – от нее услышать.
– Я не хочу видеть тебя, Томми. Какое-то время.
Сердце его заныло от боли, и он лишь спросил:
– Сколько?
– Несколько месяцев. Возможно, дольше.
– Похоже на смертный приговор.
– Прости. Но мне так нужно. – Она вошла в лифт и нажала кнопку своего этажа. – Даже после всего этого я по-прежнему не хочу тебя обидеть. И никогда не могла, Томми.
– Я люблю тебя, – сказал он. И затем снова, словно каждое слово могло доказать, как искренне его раскаяние: – Хелен. Хелен. Я тебя люблю.
Он увидел, как ее губы раскрылись, увидел ее быструю, милую улыбку, прежде чем двери лифта закрылись.
Барбара Хейверс сидела в баре паба «Королевский герб» недалеко от Нью-Скотленд-Ярда, угрюмо глядя в кружку со своей еженедельной пинтой светлого пива. Она тянула ее вот уже полчаса. До закрытия оставался час, значит, ей давно пора было отправляться назад, к родителям и Эктону, но она решительно была еще не в состоянии сделать это. Со всякими бумажками было покончено, отчеты составлены, оставались только переговоры с Макаскином. Но, как всегда при завершении дела, ее охватило чувство собственной бесполезности. Люди по-прежнему будут истреблять друг друга, несмотря на ее ничтожные попытки остановить их.