– Почему ты меня об этом спрашиваешь?
– Если хочешь, адвокат объяснит тебе, о чем я имею право спрашивать, расследуя убийство… Мы можем позвонить ему. Так что? Звонить?
Нет, это не ее друг, печально подумала леди Хелен. Не славный приятель, с которым они более десяти лет шутили и смеялись. Это был совсем незнакомый человек, которому она не могла дать рассудительного ответа. Он вызывал у нее бурю эмоций: злость, боль, безысходность. И она не знала, чего тут больше всего. Эти чувства навалились на нее все разом, с неодолимой силой, и ей стоило невероятных трудов делать вид, что она спокойна.
– Рис принес мне коньяк. – Она указала на бутылку на столе. – Мы разговаривали.
– Ты пила?
– Нет. Я выпила раньше. И больше не хотела.
– А он выпил?
– Нет. Он… не может пить.
Линли посмотрел на Хейверс.
– Попросите людей Макаскина проверить бутылку.
Леди Хелен поняла, что кроется за приказом.
– Она запечатана!
– Нет. Боюсь, что нет.
Линли взял у Хейверс карандаш и поддел им фольгу, покрывавшую горлышко бутылки. Она слетела легко, словно ее уже сняли, а затем закрепили снова, чтобы создать видимость.
Леди Хелен стало нехорошо.
– Что ты хочешь сказать? Что Рис привез с собой что-то на эти выходные, чтобы опоить меня? Чтобы убийство Джой Синклер – боже мой, его двоюродной сестры — благополучно сошло ему с рук, а я бы послужила ему алиби? Ты это думаешь?
– Ты сказала, что вы разговаривали, Хелен. Должен ли я понимать это так, что после твоего отказа на его предложение выпить – что бы там ни было в этой бутылке – вы провели остаток ночи в приятной беседе?
Его нежелание ответить на ее вопрос и подчеркнуто строгое следование правилам полицейского допроса (когда это нужно было ему!), его готовность повесить вину на человека, а затем подогнать под это факты, разъярили ее. Тщательно все обдумав и взвесив на весах каждое его слово, предающее их дружбу, она ответила:
– Нет. Разумеется, было и кое-что еще, Томми. Он занимался со мной любовью. Мы поспали. А затем, гораздо позже, я занималась с ним любовью.
На что бы она ни надеялась, Линли абсолютно никак не отреагировал на ее слова. Внезапно запах окурков из пепельницы стал нестерпимым. Ей захотелось скинуть ее со стола. А еще лучше – запустить ею в Томми.
– Это все? – спросил он. – Он никуда не уходил в течение ночи? Не вылезал из постели?
Он действовал слишком уж напористо. Она не успела изобразить оскорбленное недоумение, и он произнес:
– А. Да. Естественно, вылезал. Сколько было времени, Хелен?
Она посмотрела на свои руки.
– Не знаю.
– Ты спала?
– Да.
– Что тебя разбудило?