– Но прошлой ночью она вернулась в вашу комнату?
– Конечно, вернулась.
– Когда? Через час? Через два? Через три?
– Не знаю.
– Но ведь ее шаги наверняка разбудили бы вас.
В голосе Сайдема мелькнула нотка нетерпения.
– Вы когда-нибудь засыпали после загула, инспектор? Прошу прощения за выражение, но это все равно что будить мертвого.
– Вы ничего не слышали? – не отставал Линли. – Ни ветра? Ни голосов? Совсем ничего?
– Я уже сказал.
– Ничего из комнаты Джой Синклер? Она примыкает к вашей. Трудно поверить, что смертельно раненная женщина не издала ни единого крика. Или вот ваша жена: входила, выходила… а вы ничего не слышали. Интересно, чего еще вы не слышали?
Сайдем стремительно перевел взгляд с Линли на Хейверс.
– Если вы шьете это Джо, почему тогда не мне? Я ведь часть ночи был один. Но в этом-то и состоит ваша проблема, верно? Потому что, за исключением Стинхерста, все остальные тоже были одни.
Линли не обратил внимания на злость, скрывавшуюся за словами Сайдема.
– Расскажите мне о библиотеке, – все с тем же невозмутимым видом вдруг попросил он.
– А что именно вас интересует?
– Был ли там кто-нибудь, когда вы пришли за виски?
– Только Гэбриэл.
– Что он делал?
– То же, что собирался сделать и я. Пил. Судя по запаху, джин. И, без сомнения, надеялся, что туда кто-нибудь забредет. Кто-нибудь в юбке.
Линли ухватился за злобный тон Сайдема.
– Вы не слишком жалуете Роберта Гэбриэла. Это только из-за его поползновений в отношении вашей жены или есть другие причины?
– Гэбриэла в труппе не очень-то любят, инспектор. Его нигде не любят. Его терпят, потому что он чертовски хороший актер. Честно говоря, для меня загадка, почему убили не его, а Джой Синклер. Он явно на это напрашивался – часто напрашивался.
Любопытное наблюдение, подумал Линли. Но гораздо любопытнее был тот факт, что на вопрос Сайдем не ответил…
По-видимому, инспектор Макаскин и кухарка из Уэстербрэ решили, что выяснять отношения лучше всего в салоне, и прибыли к двери одновременно, каждый со своей проблемой. Макаскин настоял на том, чтобы его выслушали первым, а кухарка в белом облачении топталась сзади, ломая руки, словно каждое лишнее мгновение приближало суфле у нее в печи к гибели.
Инспектор Макаскин окинул Дэвида Сайдема стальным взглядом, когда тот прошел мимо него в холл.
– Мы сделали все, что полагается, – сказал он Линли. – Везде сняли отпечатки пальцев. Комнаты Клайд и Синклер опечатаны, криминалисты закончили. Кстати, канализационные трубы чистые. Крови нигде нет.
– За исключением перчатки, все чистенько.
– Мой человек ее проверит. – Макаскин мотнул головой в сторону библиотеки и сжато продолжал: – Выпустить их? Кухарка говорит, что обед готов, а они просят, чтобы им дали умыться.