– Надеюсь, он прав, – сказала позже Джун своему мужу. – Что мы будем делать, когда София начнет поправляться? Единственное, что она ясно говорит, так это то, что не хочет возвращаться в «Уотергейтс» и никогда больше не желает видеть Руфуса.
– Она говорит это только тебе и мне, – заметил Джо. – Она не сказала ни слова против Руфуса ни доктору, ни сестре Ламли. Думаю, у нее больше самообладания, чем можно было ожидать. Нам остается только ждать и уповать на Божью помощь.
Кроме Стива, Джо и Джун были единственными, кто догадывался, что произошло. После множества разговоров и предположений общее мнение сошлось на том, что Руфус – глупый мальчишка. Но поскольку он признавал свою вину и был так очевидно несчастен, все трое в высшей степени сочувствовали ему.
Взволнованные соседи и родственники звонили в дом пастора с расспросами, всячески выражали свое участие. Из Уайлтона приехал Виктор с охапкой роз и клубникой. Дядя Август привез для любимой племянницы свеженький триллер, которым зачитывалась вся Англия, и остался на два часа поспорить с менее любимым племянником о воскрешении из мертвых, как будто это, как раздраженно заметил после его ухода Джо, являлось единственной и самой главной заботой пастора. Самого Джо в настоящее время чрезвычайно беспокоили Руфус и София, которые, казалось, так и останутся жить в его доме. Руфус умолял, чтобы его допустили к жене, а когда ему в этом отказывали, приходил в отчаяние и мучительно каялся, мечась по кабинету кузена.
– Естественно, она не хочет меня видеть, бедная девочка! И я ее не виню. Когда я понял, что с ней сделал… Это слишком ужасно! Я не могу вынести даже мысли об этом. Только я не в состоянии перестать думать, и, уверен, она тоже не сумеет. О боже, я разрушил нашу жизнь! – Он мгновение постоял неподвижно, осунувшийся, изможденный и страшно несчастный молодой мужчина, совершенно потрясенный той ситуацией, в которую сам себя загнал, и снова нервно зашагал по старенькому ковру. – Я совсем не хотел, чтобы так случилось. Я не собирался надолго оставлять ее там, клянусь тебе. Я никогда не хотел причинить ей боль… но вдруг обнаружил, что вцепился руками в ее горло, и инстинкт заставил меня запереть ее в каком-нибудь безопасном месте, вне моей досягаемости… Для ее же блага!
– Ты сам-то в это веришь? – хмуро спросил Джо.
– Я не знаю, – прошептал Руфус. – Если честно, я думаю, что это правда, потому что я не мог желать зла Софии. Я люблю ее, как ты не понимаешь?
– Не понимаю, – сухо заявил пастор.
– Это все моя ревность! Я не могу с ней справиться. Я одержим мыслями о том, что София мне неверна. Бесполезно убеждать меня, что я просто идиот! Я не замечаю, что творю, пока не становится слишком поздно… Джо, скажи, со мной что-то не так? Я ненормальный?