– Центральный парк, – мельком взглянув на него, пояснила она. – Ты бывал здесь раньше?
– Нет, – покачал он головой. – Я и не думал, что он до сих пор существует.
– А большей части уже и нет. Его урезали до одного-единственного акра. Но трава там осталась – это все еще парк. – Помрачнев, она сказала: – Мы с Дэнни как-то обнаружили его, когда кружили здесь поздно ночью – часа в четыре. У нас прямо глаза на лоб вылезли – в самом деле. Здесь мы приземлимся. – Скиб спустился, замедляясь и просто двигаясь вперед; затем Чарли еще опустила его – и резиновые шины коснулись земли. С убранными крыльями скиб сразу превратился в наземное средство передвижения.
Открыв дверцу со своей стороны, Чарли выбралась наружу; Ник последовал за ней и тут же был поражен травянистой поверхностью под ногами. Первый раз в жизни он ходил по траве.
– Как там твои шины? – спросил он.
– Что?
– Ведь я нарезчик протектора, помнишь? Если ты дашь мне фонарик, то я осмотрю их и скажу, нарезаны они заново или нет. Понимаешь, это ведь может стоить тебе жизни. Если одна из шин заново нарезана, а ты об этом не знаешь.
Чарли растянулась на траве, подпирая руками голову.
– С шинами все в порядке, – отозвалась она. – Мы пользовались «Коровой» только по ночам, когда есть где разогнаться и летать. А днем, как наземный транспорт, мы ее не использовали – только при крайней необходимости. Вроде того случая, когда погиб Дэнни. – Потом она долго-долго молчала – просто лежала на холодной сырой траве, разглядывая звезды.
– Сюда никто не приходит, – сказал Ник.
– Никогда. Его бы совсем уничтожили, но у Грэма есть о нем какие-то теплые воспоминания. Наверное, он играл здесь ребенком. – Она подняла голову и удивленно спросила: – Можешь представить Грэма младенцем? Или Провони, если уж на то пошло? Знаешь, зачем я тебя сюда притащила? Затем, чтобы мы могли заняться любовью.
– Ого! – вырвалось у Ника.
– Ты не удивлен?
– С тех пор, как мы встретились, каждый из нас уже думал об этом, – ответил он. Так, по крайней мере, было для него; он подозревал это и в ней, хотя она, конечно, могла бы это отрицать.
– Можно я тебя раздену? – спросила она, роясь в карманах его пальто в поисках чего-нибудь ценного, что могло бы выпасть и затеряться в траве. – Ключи от машины? – спросила она. – Идентабели? Ох, ну что за черт. Сядь-ка. – Он сел, и она сняла с него пальто, которое аккуратно положила на траву рядом с ним. – Теперь рубашку, – сказала она и продолжала в том же духе, пока не раздела его догола. А потом принялась за свою одежду.
– Какие у тебя маленькие груди, – прошептал Ник, едва различая ее в тусклом свете звезд.