– Да. Большие твари оставляют большие сигнатуры. Я достал записи со всех спутников за последние несколько лет и отметил расположения крупных скоплений. Они сходятся в определенных местах, что показано концентрическими кругами. Значит, животные стремятся к одному и тому же месту. Почему? – повернулся он к Кингу. – Да потому, что у них там гнезда!
– Да, наверняка, – поддакнул Бейзелтон.
– Может, они там едят? – предположил Кинг. Доджсон раздраженно мотнул головой.
– Это не может быть местами питания.
– Почему?
– Потому что эти твари потянут на двадцать тонн каждая, вот почему. У тебя стадо динозавров по двадцать тонн на рыло, значит, общая масса их около полумиллиона фунтов, и все это прет по лесу. Потому что им нужно получить много растительной пищи в день. А сделать это можно, только постоянно передвигаясь. Правильно?
– Я думаю...
– Что ты там думаешь? Открой глаза, Говард! Ты видишь вокруг голые деревья? Нет, не видишь. Они жрут с каждого дерева по ветке и топают дальше. Поверь мне, эти животные должны передвигаться, чтобы есть. Но что не двигается с места – это их гнездовья. – Он бросил взгляд на карту. – И если я не ошибаюсь, первое гнездо находится справа от нас, по ту сторону холма.
Джип подлетел на кочке, счастливо приземлился и продолжал подъем по склону холма.
Ричард Левайн стоял на вышке и наблюдал за стадами через бинокль. Малкольм и остальные вернулись к трейлеру, и Левайн остался один. На самом деле он был доволен этим обстоятельством. Ему было достаточно наблюдать за этими необыкновенными животными, и он знал, что Малкольм вовсе не разделяет, его безграничный энтузиазм. У того на уме совсем другое. И Малкольму всегда не хватало терпения проводить наблюдения – он хотел анализировать данные, а собирать их не хотел.
Естественно, в научном мире существовало четкое разделение между учеными. Особенно ярко оно проявилось в физике. Экспериментаторы и теоретики жили в двух разных мирах, они обменивались письмами, но больше у них ничего общего не было. Словно они занимались разными науками.
Разница между подходами Левайна и Малкольма выявилась еще раньше, в Санта-Фе. Их обоих интересовал вопрос вымирания видов, но Малкольм подходил к нему широко, с позиций чистой математики. Его выводы и литые формулы очаровали Левайна, и между двумя учеными завязался дружеский обмен: Левайн учил Малкольма палеонтологии, Малкольм подковывал Левайна в нелинейных уравнениях. Они вместе приходили к каким-то новым выводам и заключениям, что вызывало у обоих восторг.
И в то же время они начинали спорить. Сколько раз крикунов вежливо выставляли из ресторана, вынуждая их окунаться в знойные улицы Гваделупы и расхаживать по берегу реки, не переставая орать друг на друга, а попадавшиеся им навстречу туристы спешили перейти на другую сторону улицы.