Девушка уже куда больше походила на себя прежнюю. Правда, на лице расцвела радуга – синяки приобрели самые разнообразные оттенки, от темно-пурпурного до желтовато-зеленого, но отека уже почти не было, а швы заживали так стремительно, что их с трудом можно было рассмотреть. И единственное, что заботило теперь Чарльза всерьез, – это состояние ее души. Чарльз не мог позабыть их разговора с отцом Тимом о том, что, возможно, привело ее в приют Святого Эндрю. Но расспрашивать об этом было все еще рановато.
– Разве вы не собирались уехать за город на уик-энд? – Грейс прекрасно помнила, что сама созванивалась с Лонг-Айлендом, договариваясь об участии Чарльза в регате. Она даже по телефону забронировала для него маленький коттедж, а его появление у нее в палате означало лишь то, что все полетело в тартарары.
– Я передумал и отказался, – небрежно бросил Маккензи, внимательно наблюдая за ней. – Ты прекрасно выглядишь.
Он улыбнулся и протянул ей стопку журналов, которые купил специально для нее. Всю неделю он присылал ей маленькие пустячки в подарок: пижаму, симпатичные тапочки, маленькую подушечку, чтобы подкладывать под шею, одеколон… Это смущало Грейс, но она с изумлением признавалась себе, что ей это необыкновенно приятно. Она рассказала об этом по телефону Винни, и та сразу же закудахтала, словно наседка. Грейс лишь смеялась над ней, называла ее невыносимой и говорила, что она так и умрет романтической мачтательницей. «Разумеется!» – гордо объявила Винни. Она также пообещала навестить девушку в воскресенье.
– Я хочу домой, – печально заявила Чарльзу Грейс.
– Не думаю, что в ближайшие дни расположение светил этому благоприятствует, – улыбнулся Маккензи. Врачи намеревались продержать девушку в больнице никак не меньше трех недель, а это означало, что в свой день рождения Грейс все еще будет валяться на больничной койке.
– И я хочу на работу. – Ее предупредили, что она избавится от костылей не раньше чем через месяц-два, но она все равно решила вернуться на службу, как только ее выпишут. Ей просто нечем было больше заняться. К тому же ей хотелось вернуться в приют Святого Эндрю сразу, как только позволит отец Тим.
– Не торопи события, Грейс. Почему бы тебе не взять отпуск сразу после выписки и не поехать куда-нибудь повеселиться?
Но она лишь расхохоталась:
– Куда? На Ривьеру, например?
Она уже сто лет никуда не выезжала. Пару раз проводила уик-энд в Атлантик-Сити – и все. К тому же отпуска пока не предвиделось – она не проработала еще достаточно времени, чтобы на него претендовать. Грейс знала, что двухнедельный отпуск положен лишь после года непрерывной работы. И она вконец растерялась, когда Маккензи объявил, что фирма берет на себя все расходы, которых не покрывает страховка… Три недели, проведенные в госпитале Белльвю, а также все сделанные ей операции и восстановительная терапия стоили никак не меньше пятидесяти тысяч долларов.