– Да, говорю! Потому что я опытнее тебя. Я тебе, наверное, уже в деды гожусь. Или, по крайней мере, в отцы. Сколько тебе лет?
– Двадцать шесть…
– Значит, в отцы тебе гожусь. Ну, скажи мне: какое независимое государство вы построили после Хасавюрта? Вы разорили, разворовали все. Неужели ты не видишь, что те, которые тобой и всеми вами манипулируют, что они имеют состояния? Разве ваш Басаев бедно живет? У него мало денег?
– Но он в Чечне, а вы…
– Да, он в Чечне, потому что ни одно государство его не принимает. А другие где находятся? Где их дети? В самых престижных вузах мира, имеют дорогие особняки и дворцы. И это строители независимого государства? Они вас, пацанов, будущего лишили! Ни семей у вас, ни детей, а они на вашей крови делают миллионы. Разве не так? Разве они не воруют восемьдесят процентов того, что вам со всего мира шлют на войну, которую они для того и пиарят, чтобы еще больше на ней нажиться?
Вижу: эти парни вокруг меня задумались. Но и Мовсар это видит и перебивает меня, злится:
– Мы – воины Аллаха! Наша миссия – освободить родину, мы хотим мира в Чечне!
– А мы что? – говорю. – Не хотим, чтобы прекратились убийства? У нас что – меньше болит сердце за несчастных матерей, которые там плачут по поводу гибели своих детей? Мы не стремимся к переговорам? Или мы меньше любим свою родину, чем вы? Что вы, пацаны, вообще сделали для нее, кроме того, что каждый день убиваете? И порой убиваете абсолютно невинных людей! Вот что вы сейчас сделали? Когда это было, чтобы чеченцы захватывали в заложники женщин и детей? Когда это было за всю историю Чечни? Неужели вы не понимаете, что родовое проклятие будет на каждом из вас за слезу каждого ребенка, которого вы здесь держите? За матерей, которых вы лишаете детей. Ни одна страна, ни один народ не поймет вас! Не нужно так позорить свою нацию. Я вам предлагаю мужской вариант – себя и половину Государственной думы в обмен на заложников! Не тех, кто там шаркнул чуть-чуть и посветился перед телевизором. А настоящих мужчин. Половина Думы готова сюда прийти, Лужков готов, Зелимханов хоть по национальности курд, но аж до истерики кричит: «Пускай меня убьют вместо женщин». Цой, кореец, рвется сюда, испанец Маги… Хочешь, говорю, полный зал приведу!
Вижу: эти парни вообще заколебались. То они стояли с автоматами наготове, а теперь расслабились, даже сели. И если бы мне с ними еще хоть чуть-чуть поговорить…
Но Бараев меня перебил:
– Все! Все! Мы – воины Аллаха, мы уже там, в раю. Ты нас видишь в последний раз. И больше мы никого принимать не будем. Иди и объявляй им наши условия. Иди!