Боевики стали часто и громко переговариваться на чеченском. Один из них сказал нам: «Ваши решили штурмовать, прощайтесь друг с другом!» Потом шахидки собрались к центру балкона, поговорили между собой и разошлись. Кто-то сказал, что они прощаются. Террористы сняли свои флаги и стали выходить из зала. Я спросил у одного из них: есть ли шанс, что все обойдется? Он обернулся от двери и сказал, что, наверное, нет. Потом подумал, вздохнул и вновь: «Нет». Женщины-террористки встали поближе к сидящим заложникам. На балконе «наша» шахидка сжимала в одной руке гранату, в другой – две пальчиковые батарейки. Она сказала нам: «Молитесь!» – и тоже стала что-то шептать. В зале несколько человек заплакали, все снова упали под кресла. Шахидка начала нас успокаивать: «Садитесь и сидите спокойно. Если будет штурм, вам ничего не поможет. Мы здесь все умрем, но не бойтесь, молитесь, и мы все окажемся в раю!»
Было понятно, что это конец. Подумал об Ане, которую от меня отсадили к женщинам. Как бредово все получилось! А ведь мог взять билеты на другой день или на другой мюзикл. Но нет – я давно хотел именно на «Норд-Ост», а среда была наиболее удобным днем для обоих. Посмотрел на часы – без десяти девять. Через пятнадцать минут будут сутки, как мы здесь. Я где-то читал, что большинство заложников обычно погибают в первые сутки, а если они пережиты, то шансов выжить намного больше. Подумал: «Жаль, немного не дотянули. А может, еще дотянем?» Снял часы, положил перед собой. Смотрел на секундную стрелку и читал «Верую…». Ровно в девять началась стрельба. Я подумал: «Жаль, не успел дочитать!» – и приподнял голову. Чеченка снова вскочила и уже поднесла батарейки к проводам.
Но стрельба, к нашему удивлению (именно удивлению, потому что все уже не надеялись), стихла. Мужчины вернулись в зал, повесили флаги, а шахидка все так и стояла, сжимая батарейки. Я смотрел на нее, повторяя про себя: «Убери взрыватель, убери…» – и как бы гипнотизируя ее. Наконец она снова села у двери. Мой сосед пошутил: «Вот мы сейчас умрем, кто-то попадет в ад, а там опять эти боевики сидят. Вот радости-то будет от такой встречи!»
Катя Стародубец:
Они очень ждали НТВ, приколотили свой флаг, принесли кресла. Бараев кричал в телефон: «Пустите только НТВ! Никакое другое! Только НТВ!» Но потом, когда мы смотрели ТВ (а мы сидели близко от Ясира, у которого был телевизор), у Бараева был на экране такой вид – как в воду опущенный. Человек держит целый зал в таком напряжении, а сам не знает, куда деть свои руки, глаза. Или он получал указания, что и как делать, а сам не мог и слова сказать? А когда с Немцовым разговаривал? Ходил по сцене и все говорил: «Слышишь, Немцов? Слышишь, Немцов?» Если он действительно разговаривал с кем-то…