Он говорил так убедительно, что у Зарии едва не навернулись на глаза слезы. Ее первым побуждением было немедленно согласиться. Этот человек попал в беду и взывает к ней о помощи. Трудно усомниться в его искренности. Однако, все еще пытаясь руководствоваться житейскими правилами, она произнесла:
– Послушайте! Я никогда не встречалась с мистером Вирдоном. Он нанял меня через поверенных в Лондоне. А вдруг он не позволит мне взять с собой помощника? Вдруг он рассердится на меня за такое предложение?
– Я не думаю, – твердо ответил американец. – Сделайте точно так, как я вам скажу, и я вам гарантирую, что все будет в порядке.
– Но… но почему… почему я должна вас слушаться? – запротестовала Зария.
– Потому что, как я знаю, у вас доброе сердце, потому что все это гораздо важнее для меня, чем я могу выразить словами, потому что, совершая этот великодушный поступок, вы ничем не рискуете.
Последнее, по крайней мере, было правдой.
Она действительно ничем не рисковала. В самом худшем случае ей придется признаться, что она – хозяйка яхты. Она знала, что у нее никогда не хватит смелости на такое признание, но ее успокаивала сама возможность сделать его.
– Я кое-что придумал, если только вы согласитесь последовать моему плану, – будто почувствовав ее колебания, сказал американец. – Как только вы получите уведомление капитана о том, что яхта находится в гавани, мы вместе поедем в порт. На борту вы представите меня в качестве своего жениха.
– Жениха! – повторила Зария, изумленно раскрыв глаза.
– Да, так будет лучше всего. Тогда ваше намерение взять меня с собой будет выглядеть более правдоподобным. Я – не только ваш помощник в трудной работе, но еще и жених. К. любви всегда относятся с пониманием, и я считаю что особых сложностей не возникнет. Вы, конечно, объясните мистеру Вирдону, что мы только недавно обручились, и вы не хотите расставаться со мной, уезжая в Африку.
В его устах все выглядит достаточно правдоподобно, подумала Зария. В конце концов, так и поступила настоящая Дорис Браун – обручилась, только она в связи с этим вообще отказалась от поездки.
– Я… не знаю, что и сказать, – беспомощно произнесла Зария.
– Тогда будьте умницей и соглашайтесь, – настойчиво проговорил американец.
– Но… я даже вашего имени не знаю.
– Нет, разумеется. Вы будете называть меня… Чак. Так звали меня мои друзья в колледже. Фамилия моя Танер. Итак, Чак Танер. Между прочим, я немного умею говорить по-арабски и немного разбираюсь в археологии.
– Ну что ж, это уже кое-что, – ответила Зария. Но она все-таки колебалась и, покраснев и крайне смущаясь, попросила: