Как я понял, это был реверанс в сторону Карла, в том смысле, что он, будучи звездой, мог бы и не опускаться до такой прозы жизни, как предварительное прослушивание и пробы, потому что мы все должны были заранее понимать, насколько блестяще он будет играть. Ну ничего себе! Можно подумать, тот факт, что он сносно сыграл Тенанта, владельца Уайлдфелл-Холла, являются не оспоримым свидетельством того, что он будет неотразим и в роли бесплодного, раздираемого сомнениями и переживаниями сотрудника Би-би-си.
– Не бывает таких актеров, которые слишком хороши для проб, Эван, - промурлыкал Карл.
Вот ведь претенциозный и насквозь фальшивый мудак.
После того, как эта скользкая змея наконец-то уползла (несомненно, задержавшись по пути, чтобы полагать и даже трахнуть где-нибудь в кладовке уборщицу), мы стали обсуждать его жалкие потуги на то, чтобы получить эту роль. Я ожидал, что в спину Фиппсу будет вылит ушат язвительных комментариев по поводу его сомнительной пригодности даже для работы в каком-нибудь захолустном самодеятельном театре, но, к моему изумлению и горькому разочарованию, Эван счастливым голосом объявил, что, по его мнению, мы нашли нашего Колина, и все остальные готовностью поддержали его. Я пришел в ужас «громко запротестовал. В другой ситуации у меня не хватило бы смелости так открыто идти наперекор всей группе, но это было личное.
– О нет, подождите, - сказал я. - Подождите, я вам говорю! Я категорически не согласен. Он абсолютно не подходит для этой роли. Совершенно неподходящая кандидатура. Я имею в виду - все, что он тут разыгрывал, никак не согласуется с образом Колина.
– Это в каком смысле? - заинтересовался Эван.
– Ну, он был неубедительный, зажатый и одновременно развязный, нервозный… и вообще похож на гомика.
– Вот именно, - подытожил довольный Эван. - Живой и очень убедительный образ типичного англичанина.
Дорогая Пенни.
Пишу тебе эти строчки с ощущением шила в заднице. Нет, не в переносном смысле, а в самом прямом. Сэм, который вроде бы уже научился делать внутримышечные уколы, допустил сегодня досадную оплошность и так неудачно всадил мне иголку, что место укола болит до сих пор. Сделал он это, конечно, не специально и потом еще долго извинялся. В тот момент я как раз рассказывала ему о том сценарии, который прислали нам на работу, ну, про бездетную семью и искусственное оплодотворение. Он называется «Все возможно, детка», а снимают его совместно Би-би-си и «Эбав Лайн Филмз». Когда я узнала, что сценарий на эту тему принят к производству, мне стало даже как-то неловко. Вспомнить только, как много раз я отговаривала Сэма от затеи написать сценарий на такой сюжет. Он успокоил меня, заверив в том, что мне не в чем себя упрекнуть, но мне все равно как-то не по себе. Вот ведь какое дело получается: я постоянно пилю Сэма за то, что он, мол, не хочет покопаться в себе, чтобы найти нужную тему для творческой работы, но стоило ему что-то нащупать, как я же и пресекла его попытки поработать в этом направлении. Самое смешное, что сейчас я абсолютно искренне считаю эту тему хорошей для фильма. Когда я сказала об этом Сэму, он очень удивился и почему-то даже заволновался. Может, в глубине души он все еще лелеет надежду переубедить меня на этот счет. По правде говоря, не вижу в этом большого смысла, тем более сейчас, когда эту тему уже застолбил кто-то другой. В любом случае, менять свое мнение по поводу выставления напоказ нашей личной жизни я не собираюсь.