– Странно, что его не расстреляли в тридцать седьмом – с такой-то биографией, – вздохнул Морозов.
– Сталин доверял Владимиру Воронину безгранично. Тот дважды устраивал ему побеги из ссылки. К сожалению, в наших архивах сохранились далеко не все сведения о деятельности Владимира Воронина, как в предреволюционную, так и в послереволюционную пору. Известно лишь, что Воронин часто бывал за границей, выполняя личные распоряжения Сталина. Обстоятельства его гибели неизвестны. По некоторым данным, он пропал без вести где-то в окрестностях деревни Световидовки, откуда была родом его мать. На его поиски была отправлена специальная группа, но никаких сведений они собрать не смогли.
Печальная история, что и говорить. До недавнего времени Воронин практически ничего не знал о своих предках и родственниках с отцовской стороны. Своего отца, Всеволода Воронина он практически не помнил. А мать не любила рассказывать о первом муже. Да Герман, собственно, и не приставал к ней с вопросами. Ему вполне хватало общения с отчимом, человеком, замечательным во всех отношениях. Кто же знал тогда, что наша связь с предками не прекращается даже после их смерти, а заложенная чуть ли не сто лет назад мина может рвануть в самый неподходящий момент?
Вацлав Радзинский умел читать чужие мысли. И это умение помогало ему практически безошибочно подбирать кадры. К чинам он не рвался. Его больше привлекала реальная власть и возможность творить историю собственными руками. В сущности, именно от Радзинского зависело, быть империи или не быть. А он, полуполяк-полунемец, принявший православие уже в достаточно зрелые годы, никак не мог решить, какой исход надвигающейся смуты выгоден лично ему. Впрочем, многие чины Охранного отделения также пребывали в мучительных раздумьях. Быть может, поэтому охранка все более срасталась с революционным подпольем, бездумно провоцируя нестойких людей на безумные выходки, чтобы потом использовать их революционный порыв в своих интересах.
… Этого студента он раскусил сразу. Молодого человека обуревала жажда деятельности. К сожалению, учеба в стенах университета не могла удовлетворить его жажду и страсть к приключениям. Если бы Радзинский не привлек Владимира Воронина к работе в Охранном отделении, тот обязательно спутался бы с эсерами. Именно социалисты-революционеры привечали людей, обуреваемых юношескими комплексами, и направляли их неуемную энергию на служение безумным идеям, в которые вожди партии, скорее всего, не верили. В России, конечно, возможно все, за исключением социализма. Похоже, вожди революционеров, по большей части окопавшиеся в эмиграции, начали это понимать. А потому от убийства царских чиновников стали переходить к откровенному грабежу. Это у них называлось экспроприацией экспроприаторов. Сначала к эксам прибегали только эсеры, но потом к ним присоединились и эсдеки.