– Конечно, я передам веши семье. Но почему же вы сами не попробовали отыскать родственников мсье Пуррье?
– Да потому что я только сейчас узнала, как его зовут! – со злостью воскликнула мадам. – Представляете, что за кретины работают на вокзале, даже не поинтересуются именами своих клиентов. А ведь у него мать есть, она все это время волновалась, наверно…
– Знаете, лучше уж волноваться, чем получить известие о столь нелепой смерти сына, – осторожно заметила я.
– И верно, – осеклась собеседница и, взглянув на часы, спохватилась. – Ох, обед скоро, мне на кухню пора. Так вы отвезете вещи? – Вытащив из-за дивана потрепанный чемодан, она протянула его мне.
Крепко ухватив добычу, я поинтересовалась:
– Мадам Дорантель, у вас есть свободная комната, в которой я могла бы отдохнуть и пообедать?
– А как же. В нашей гостинице всегда найдутся свободные места на любой вкус и кошелек, – заученно профессионально отреагировала хозяйка. Керрин вас проводит. – Выпустив меня в холл, она кликнула горничную и вручила ей ключ от полагающегося мне номера.
Оставшись наконец в одиночестве, я с довольным стоном раскинула руки и рухнула на мягкую, идеально застеленную кровать. Около двух дюжин минут я пролежала не шевелясь, с закрытыми глазами, чувствуя на коже прикосновение легких порывов ветра с юга и слушая щебетание птиц, свивших свое гнездо на крыше, неподалеку от моего нараспашку открытого окна. Но вскоре мое блаженное ничегонеделание и ниочемнедумание прервал приход Керрин с подносом, нагруженным благоухающими блюдами. Ловко накрыв стоящий перед окном столик, девушка удалилась, а я с не очень искренним недовольным ворчанием сползла с кровати и приступила к трапезе.
Вскоре на скатерти образовалась небольшая гора пустых, разве что не вылизанных начисто керамических мисок, на фоне сытого желудка и отдохнувшего тела природное любопытство расцвело пышным цветом, и, более не отвлекаясь по мелочам, я перешла непосредственно к чемодану Ральфа Пуррье. Как только я откинула не защищенную никакими вошедшими в моду приспособлениями крышку, стало совершенно очевидно, что ничего интересного я тут не обнаружу, но работа есть работа, и я, зевнув, приступила к тщательному изучению вещей погибшего. Действительно, ничего хоть сколько-нибудь существенного отыскать не удалось. Стандартный набор одежды и белья, зубная щетка, пара потертых полотенец, несколько книг, посвященных самым разным темам, пакет с недорогими сувенирами из столицы. Обычный багаж небогатого студента, направляющегося на лето домой. Сложив вещи обратно в чемодан, я закрыла крышку, подошла к окну и после недолгих колебаний залезла с ногами на подоконник. Этакая суррогатная замена полета на скурре под порывами ветра, лучшего катализатора моего мыслительного процесса. А подумать было о чем.