, написанное рунами мандречен. На языке людей это означало мел, залежи карбоната кальция. Если бы кто-нибудь случайно забрел в галерею, то вполне мог принять за метку, сделанную еще шахтерами.
– А может обойдется? – спросила Елена. – Они явно в сокровищницу пошли. Ну и пусть возьмут, что хотят, да и уйдут себе с миром. Все равно те богатства проклятые...
– Твои бы слова да Илу в ушки, – вздохнул Ульрик. – Но я думаю, что так вряд ли получится. С ними маг есть, ты слышала. Да эльф этот. Да экен.
Пол под их ногами ощутимо поднимался. Елена взяла возлюбленного под локоть, зная, что с одной рукой трудно удерживать равновесие.
– Не все знают об этом, но замок охраняют злобные духи, созданные драконом, – продолжал Ульрик. – Их пробуждает к активности пролитая кровь. А без мордобоя при дележе добычи еще никто не обходился.
Пара добралась до заброшенной штольни. Здесь приходилось идти с осторожностью, огибая ветхую крепь. Обычно штольня была освещена лунным светом, но сегодня небо затянули тучи. Эльфу и Елене пришлось идти с факелом почти до самого входа. Там они погасили огонь – их могли увидеть с КПП, которое находилось всего саженях в десяти. Ульрик обнял княжну на прощанье.
– Ульрик, ты так ничего и не сказал насчет... насчет... – напомнила Елена.
Эльф улыбнулся:
– А что я могу сказать? У нас это зависит только от женщины.
Лицо Елены окаменело. Ульрик понял, что сказал что-то не то, и решил исправиться.
– Я очень хочу, чтобы наш ребенок жил, – сказал эльф. – Но если этого хочешь и ты, тебе придется отказаться от родины. Подумай об этом.
Елена обняла его, поцеловала.
– Что тут думать, – сказала она.
Тонкая фигурка растворилась во мраке. Ульрику очень не хотелось давать крюк под землей. Но все же эльф повернулся и стал спускаться в штольню.
Короткий путь далеко не всегда самый быстрый.
А Ульрику нужно было попасть к Лакгаэру как можно скорее.
* * *
Абдула протянул руку к горлу князя. Иван открыл глаза и перехватил ее, сильно стиснув.
– Там твоя сестра пришла, – спокойно сказал телохранитель.
Елена приходилась Ивану младшей сестрой по матери и жила вместе с Анастасией в Рабине. Князь попросил мачеху оставить родовое поместье властителей Черногории два года спустя после смерти отца. Иван устал от покушений, которые устраивала честолюбивая Анастасия. Однако князь хорошо относился к сводным сестре и брату – четырнадцатилетнему княжичу Дмитрию, которого хотела усадить на престол мачеха. Себя Анастасия видела регентом при сыне.
Иван подумал, что знает причину визита сестры.
– Я тебя звал, звал, ты не откликаешься... – продолжал Абдула.