Разумеется, Фреди Уайер ни в коем случае не собирается тонуть, можете быть уверены. Если кто-то и может выплыть на берег после такого кораблекрушения, так это я. Но пока что все это барахтанье очень утомляет.
Мне было и без того тошно, а тут еще позвонила мама. Я слишком устала, чтобы говорить по-французски:
– Здравствуй мама.
– Что случилось?
– Почему каждый раз, как ты звонишь, тебе кажется, что что-то случилось?
– Слышу это по твоему голосу. Хотя зачем я спрашиваю, я и так уже все знаю.
Ну и ладно. Конечно, нельзя было рассчитывать, что никто так и не узнает о моем пропавшем муже. Я даже почувствовала некоторое облегчение. Наконец-то мне больше не надо будет бороться с потоком в одиночку. Однако на самом деле я представить себе не могла, каким образом моя тайна раскрылась – ведь я такие усилия прилагала, чтобы сохранить ее.
– Сегодня утром мне звонила Люсиль Сэнджер. Она сказала, что, несмотря на мои предостережения, ты все еще пытаешься провести Никки Бишоп в Лигу.
Исполнение приговора откладывалось.
– Теперь ее зовут Никки Граут.
– Как будто я этого не знаю! Вышла замуж за этого отвратительного Говарда Граута. Это просто недопустимо, что он и ему подобные живут теперь в «Ивах».
– Послушай, мама...
– Не вздумай его защищать! Ты что, забыла, как твой собственный муж боролся, чтобы не допустить его в «Ивы»? Что с тобой происходит, Фредерика? Умоляю тебя, скажи, что Люсиль ошибается и ты на самом деле не пытаешься протащить Никки в наши ряды. Ты прекрасно знаешь, что она человек не того сорта.
– Мама, прекрати, хватит. – Я грубо оборвала ее, и это удивило нас обеих.
На другом конце провода установилось молчание, и несмотря на пять миль, разделявшие нас с матерью, ее напряжение чувствовалось так, будто она стояла рядом.
– Мама, прости. Но ты в самом деле относишься к Никки предвзято.
– Так, значит, это правда, что ты идешь на обед к Граутам во вторник вечером?
– Откуда ты знаешь о приеме?
– Альберта Бентли сказала.
– Она пойдет?
Моя мать пренебрежительно хмыкнула.
– Если Альберта идет, почему мне нельзя?
– Мы обе знаем, что муж Альберты – политик, и у него нет другого выбора, кроме как посещать подобные мероприятия ради получения новых взносов.
Взносов. Не денег.
– Что ж, я тоже иду. – Вот так просто. – Я пообещала, что буду там, мама.
Она повесила трубку.
Сколько себя помню, моей жизнью управляло стремление моей матери соответствовать стандартам Лиги избранных. Я никогда не придавала большого значения тому, что до тринадцати лет я виделась с семьей отца за обедом каждое воскресенье, а бабушку и дедушку со стороны матери видела только однажды.