Казалось, Никки больше не могла сдерживать себя и обернула черно-коричневое боа вокруг шеи. Она скинула простые белые босоножки и надела леопардовые домашние туфли. Даже я рассмеялась. И даже я присоединилась ко всем, когда они стали набрасывать боа из перьев и восточные шали с монетками поверх своих скромных и элегантных одеяний.
Я не могу объяснить перемену, которая произошла во мне. Безумно радовало ощущение того, как эти ярко-розовые перья обволакивают мою шею, щекочут лицо. Все, что я могу сказать, – это было восхитительно. У меня очень большой словарный запас, и эпитет «восхитительно» я, как правило, не использую. Но именно это я и чувствовала. Моя мать и Гордон перестали занимать все мои мысли. Я скинула свои стильные туфли и нашла пару на четырехдюймовых шпильках.
Я нахлобучила гигантскую шляпу с мягкими полями и блестящей лентой и с трудом узнала свое отражение в одном из больших зеркал, стоявших между рядами сверкающей одежды. Пожалуй, провести Никки в Лигу – самая изобретательная из всех моих затей.
Изобретательная. Смелая. Дерзкая.
И очень, очень глупая, подумала я через пару минут, когда произошли две вещи. Первая и, на удивление, не самая страшная из разразившихся катастроф случилась, когда одна из близняшек вытащила маленький лоскут ткани.
– Боже милосердный, Никки, что это? Шарфик или... – Диндра осеклась, так как лоскуток был слишком мал, чтобы его можно было обернуть вокруг шеи, не говоря уже о странных завязках, благодаря которым он больше всего напоминал разбойничью маску.
Никки рассмеялась, игриво выхватив лоскуток из рук Диндры:
– Это не шарфик, глупышка! Это низ от купальника.
Можно было подумать, что она достала безукоризненный бриллиант в пятьдесят пять каратов – такой бурный интерес он вызвал. Все сгрудились вокруг, чтобы посмотреть.
– Но в нем же все... – Диндра умолкла.
Никки не была столь закомплексована:
– Не видно ли в нем волос, там, внизу?
По испуганному выражению лица Диндры можно было смело заключить, что она совсем не это хотела сказать.
Но Никки не обратила внимания:
– Все просто! Можно сделать бразильскую эпиляцию.
Смело можно утверждать, что ее слова произвели бы больший эффект, если бы кто-нибудь из присутствующих, кроме меня, знал, что это такое.
– А что это? – спросила Диндра, ошибочно полагая, что самое страшное позади.
– Воск. Конечно, больно. Там намазывают воском, а потом дергают, вместе с волосами. Кожа – как персик!
На этот раз дамы были шокированы, смущены и унижены тем, что участвовали в подобном разговоре. Хорошее настроение испарилось. А потом на наш маленький карнавал с торжественностью королевы пожаловала моя мать. Блайт Хилдебранд разглядывала представшую перед ней картину. Все замерли.