— Кастет, однако, давай. Штука уголовная, надо сдать… Жаль, не было времени заняться этим Фатером подробнее…
Они сели на старые места — опять наискосок друг от друга. Егор ежился от холода.
— Может, пойдем в другой вагон? — предложил Михаил.
— Неохота… Ты иди, если мерзнешь.
Михаил насупился. Помолчал минуты две.
— Егор…
— Ну?
— Если бы не ты, я бы, наверно, не успел…
«Не наверно, а точно не успел бы», — подумал Егор.
— В общем, спасибо тебе, — тихо сказал Михаил.
— На здоровье…
Егор почувствовал, что Михаил тоже слегка ощетинился. Давно бы так! А то подъезжает то с одной, то с другой стороны.
— Это все тем более ценно, — внятно произнес Михаил, — что недавно было сделано декларативное заявление: «Хоть в болоте тони, пальцем не пошевельну»…
«Не купишь», — устало подумал Егор. И разъяснил, водя пальцем по влажному стеклу:
— А я правду говорил. Честно…
— А чего ж тогда вмешался? Рисковал ведь.
— Не знаю… — откровенно сказал Егор. — Не могу сообразить. — Он спокойно, холодно и без уверток попытался понять: как же это произошло? — Правда… Сидел, смотрел: кто кого? А потом нога сама…
Он еще раз прокрутил в голове все, что случилось. И сказал, не тая недоумения:
— Да, не знаю… Может быть, потому, что ты все-таки брат?
Он увидел, как метнулись в глазах у Михаила радостные огоньки. И отодвинулся в самый угол, отвернулся. Словно опустил перед собой еще одну прочную заслонку. Михаил с благодарностями больше не полез и спросил с насмешливой ноткой:
— А какая такая знаменитость пророчила тебе, что ты не сумеешь быть братом?
— Режиссер один. В кино меня пробовал на чувствительную роль… Александревский.
Михаил подался вперед.
— Как ты сказал?
— Александревский. А что?
— На вашей студии? На местной?
— Ну, не на Мосфильме же.
— Слушай… а может, Александр Ревский?
— Что? — Егор наморщил лоб. — Ну… может быть. Я на слух воспринимал… А какая разница?
— Есть разница… Вернее, совпадение. Александр Яковлевич, бывший Шурка, друг… Анатолия Нечаева.
Егор уловил, что Михаил едва не сказал «твоего отца». Не сказал, сдержался почему-то. Ну и ладно. Егор пожал плечами: друг так друг. Не все ли равно?
— Они в детстве жили в Новотуринске, — объяснил Михаил. — Потом разъехались. А в шестьдесят седьмом году встретились на «Крузенштерне», парусник такой. Ревский был там в бригаде, которая кино снимала, он тогда на Ленфильме работал.
«Он надеется, что сейчас я начну расспрашивать: какое кино?» — подумал Егор. В нем росла досада, что невольно признал родство с Михаилом. И, скривив губы; он лениво спросил:
— Если был на Ленфильме, чего его к нам-то принесло?