Он ответил не сразу, и она вспыхнула от смущения. Какой глупый вопрос! Ей захотелось забрать слова назад, прожить заново последние шестьдесят секунд. Насколько проще было бы попрощаться и уйти. Но вместо этого она выпалила безумное приглашение, которое, как они оба знали, ему не следовало принимать.
– Извини, – пробормотала она. – Я понимаю, это не самая удачная идея...
– Отчего же, – сказал он. – С удовольствием.
* * *
Она резала помидоры для салата, и нож дрожал в ее руке. На плите дымилась кастрюля с цыпленком в винном соусе, и кухня постепенно наполнялась ароматами красного вина и курицы. Простое и знакомое блюдо, которое она могла приготовить быстро и легко, не заглядывая в кулинарную книгу. Да она и не смогла бы приготовить ничего более изысканного. Ее мысли были заняты мужчиной, который сейчас разливал по бокалам пино нуар.
– Что еще я могу сделать? – спросил он, поставив один бокал на столик перед ней.
– Ничего.
– Приготовить соус для салата? Помыть зелень?
– Я пригласила тебя сюда не для того, чтобы ты готовил. Просто подумала, что здесь уютнее, чем в ресторане, где так многолюдно.
– Ты, должно быть, устала все время быть на виду, – сказал он.
– В данном случае я больше думала о тебе.
– Даже священники ужинают в ресторанах, Маура.
– Нет, я имела в виду... – Она почувствовала, что краснеет, и снова занялась помидорами.
– Думаю, люди удивились бы, увидев нас вместе, – сказал он и устремил взгляд на Мауру. На какое-то время на кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком ножа по разделочной доске.
"Что делать со священником на кухне? – гадала она. – Попросить его благословить пищу? " Ни один мужчина так не смущал ее, ни с кем она не чувствовала себя такой уязвимой и порочной. "А есть ли у тебя пороки, Даниэл? – подумала она, высыпая нарезанные помидоры в салатницу и поливая их оливковым маслом и бальзамическим уксусом. – Защищает ли белый воротник от искушения?"
– Позволь мне хотя бы нарезать огурец, – попросил он.
– Ты что, не можешь по-настоящему расслабиться?
– Не могу сидеть сложа руки, когда другие трудятся.
Маура рассмеялась.
– Тогда подключайся.
– Я безнадежный трудоголик. – Он вынул нож из деревянной подставки и принялся нарезать огурец, чей свежий летний аромат тотчас наполнил кухню. – Когда у тебя пятеро братьев и сестра, все время приходится помогать.
– Так вас семеро детей? Боже мой!
– Уверен, то же самое говорил мой отец, когда узнавал, что на подходе очередной ребенок.
– И каким по счету был ты?
– Четвертым. В самой серединке. И, по утверждению психологов, это означает, что я прирожденный примиритель. Вечно пытаюсь сохранить мир и покой. – Даниэл с улыбкой взглянул на нее. – А еще это означает, что я умею быстро принимать душ.