– Да уж, Гурвиц!
Я слышал, как Свонни обходит трупы, но из-за высокой травы ничего не видел.
– Эй, да тут один живой. Вызывай "скорую".
Наверняка это Бэнкс. Я был рад, что он жив. Он подтвердит мои показания, иначе сам надолго загремит за решетку. Я перевернулся на спину и сел.
– Я же сказал, не двигаться! – прикрикнул Свонни.
– Трудно дышать, когда морда в земле.
– Все равно не двигайся.
– Эй, Свонни, – снова позвал Гурвиц. – Тут в доме еще один труп. Со значком ФБР.
– Паршивые дела...
– Паршивые.
Дела и вправду были паршивые. Через полчаса дом и окрестности наполнились людьми в форме: ПУЛА, ФБР, шерифское управление, пожарные. Понаехали репортеры из газет и с телевидения. Всю ночь над холмом и домом кружили вертолеты. Шум винтов был страшный, куда там грому в ушах от одного выстрела.
Бэнкса положили на носилки и подняли в вертолет. Потом медики принялись за меня. Намазали мне ожоги гелем, настоянным на алоэ, дали аспирин. Сказали, что повреждения незначительные, шрамов не останется. Я же чувствовал себя так, будто только что перенес лазерную операцию на лице проделанную слепым хирургом.
Чтобы я самостоятельно вылез из-под дома, с меня сняли наручники, но в доме надели опять и усадили на диван в гостиной. Отсюда я видел торчащие из коридора ноги Милтона. Над ним уже работала следственная бригада.
Когда детективы занялись мной, я сообразил, что дело приняло дурной оборот. Они появлялись, осматривали труп Милтона, выходили на веранду, глядели на три других трупа, возвращались и, не говоря ни слова, подозрительно косились на меня. Кто-то в кухне открыл пакет с кофе и на полную мощность запустил кофемолку.
Так продолжалось два часа. Я никого не знал: все были из северного Голливуда. Затем полицейское начальство приказало передать расследование происшествия в отдел по раскрытию грабежей с убийством. Многих оттуда я знал, а с некоторыми даже служил бок о бок. Киз Райдер возмутилась, увидев меня в наручниках, и распорядилась снять их. Никто не пошевелился, и она сама разомкнула стальные браслеты.
– Как ты себя чувствуешь, Гарри?
– Сейчас нормально.
– У тебя лицо красное и распухшее. Может, позвать медиков?
– Они уже осмотрели меня. Не с той стороны к ружью приложился.
– Ты как хочешь дать показания – с адвокатом или мы с тобой сами побеседуем? Правила тебе известны.
– С тобой я согласен говорить, Киз. Как на духу все выложу. С другими – только в присутствии адвоката.
– Но я же больше не в ОГУ, ты что, забыл?
– Твое место там, и ты это знаешь.
– Трудно определить, где чье место.
– Выбирай, Киз. Либо ты берешься, либо... У меня хороший адвокат.