Доктор Карвалью вытащил свое зеркало у меня изо рта и посмотрел на меня отеческим взором. Ваш больной зуб мы можем полечить. Можем удалить. Лечение стоит дорого, как вы знаете. Остальными зубами тоже придется заняться. Иначе через три года у вас не останется ни одного своего зуба, вы будете вынуждены носить вставную челюсть. Сколько вам лет? Двадцать два. Жаль, вы еще так молоды.
Зуб у меня болел очень сильно. Сколько вы возьмете за то, чтобы его вырвать?
Я могу вылечить его, сказал он мне.
У меня нет таких денег.
Я не возьму с вас ничего. Вы мне понравились. И мне по душе то, как вы поступили с Суэлом. Этот черномазый сукин сын заслужил свою смерть. Я ненавижу черных, я расист, негры скоро нам вообще житья не дадут.
Я сидел неподвижно. Мне не нравятся разговоры о Суэле. Что стало с его подружкой? Глаза доктора Карвалью сверкали, как звезды. Он ненавидел негров.
Вот что я тебе скажу, парень, зубы у тебя – дерьмо, я дантист, и у меня есть одна проблема, а у тебя есть полный набор гнилых зубов. Мы можем помочь друг другу. Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Я вылечу твои зубы даром, а ты сделаешь кое-что для меня. Согласен?
Я хочу иметь здоровые зубы.
Убей одного ублюдка, вот что я хочу, чтобы ты сделал.
Я сидел неподвижно. На поверхности моего моря поднималась какая-то волна. Я посмотрел ему прямо в глаза. Доктор Карвалью отвел взгляд. У меня есть пятнадцатилетняя дочь, нежный цветочек, его растоптали. Мою дочь изнасиловали, когда она возвращалась из школы. Ты бережешь своего ребенка, пытаешься оградить его от любых страданий, а потом появляется вот такой подонок и всему конец.
Я вспомнил Кледир, ее сухое влагалище и мой саднящий член.
Я не стал заявлять в полицию. Не мог же я допустить, чтобы эти мужики еще и осматривали ее. Никогда. Мою дочь и так уже очень унизили. Бедная Кледир.
Мне совсем не улыбалась мысль убить еще какого-нибудь типа. Но зуб у меня болел ужасно.
Я смотрел на голубое небо и на обнаженных женщин на обложках журналов, Камила, девушка года. Прошло меньше часа с тех пор, как я вышел от зубного врача, но это классное ощущение не чувствовать больше боли стало уже забываться. Такова наша природа – мы забываем. Забываем все. Забываем хорошее. А плохое мы погружаем на дно того моря, которое есть в каждом из нас. И у меня есть такое море. И волны на нем. Человек плох по своей природе. Вся его сущность, вещество, из которого он состоит, это что-то черное и вонючее. Человеческая нефть. Разрозненные куски. Иногда меня посещают подобные мысли.
Я должен убить человека, мне это не давало покоя. Его член не хотел входить, он плюнул ей во влагалище. И еще плюнул в лицо, когда кончил. Доктор Карвалью дал мне его фотографию. Эзекиел. Суэл, его девчонка, слова цеплялись друг/за друга. Имя как у библейского пророка, скользкий тип, никакого выражения на лице. Он не был похож на насильника. Я мог бы нанять кого-нибудь, чтобы его убили. Пожалуй, Маркан одолжил бы мне денег. Потом я бы устроился на работу и расплатился с ним. Хорошо все-таки, когда твоя жизнь поддается контролю.