Еще мы купили веревку, фляжку, перочинный нож и прочую ерунду.
Мне бы следовало появиться на работе, старина Умберту испытывал приступы ярости, когда меня не было на месте, но быть рядом с Эрикой было так здорово. У нас с ней была игра: я обращал внимание на какого-нибудь типа в парике и говорил ей: я заплачу тебе полтинник, если ты подойдешь к тому мужику и сорвешь у него с головы парик. Плачу еще полтинник, если ты подойдешь вон к той женщине и поцелуешь ее, причем в затылок, а потом скажешь: ой, извините, это получилось случайно. Мы хохотали до упаду, так смешно нам было. Мы шли не торопясь, подтрунивали друг над другом, иногда, желая ее подразнить, я пародировал ее манеру говорить, «сссукин ссын», «дохххлая курица». Она толкала меня на мостовую, дурак, послушать, как вы говорите в своем Сан-Паулу, так уши вянут. Вы же «с» совсем не произносите.
Мы купили мороженое. Эрика захотела пойти в кино на восьмичасовой сеанс, я хочу посмотреть «Малыш-карате 4», я обожаю этот фильм, ты видел «Малыш-карате 2. Момент истины продолжается»? Обязательно посмотри. Так мы и стояли, влюбленные, улыбающиеся, когда Кледир вышла из автобуса. Я не сомневаюсь, что она видела, как мы шли, держась за руки. Она несла какие-то сумки. Ты стала такая огромная, не удержалась Эрика, на сколько ты поправилась? Кледир откинула назад волосы, она всегда так делала, когда была чем-то недовольна. Мне стало ужасно грустно, этот ее огромный живот, все эти сумки, дай, я помогу тебе, сказал я. Ты уже не идешь со мной? спросила Эрика. А куда вы собрались? Никуда, ответил я, я иду домой, Эрика. Пока.
Мы пошли к дому, когда я уже дошел до угла, Эрика окликнула меня. Я побежал к ней, уронил мороженое. Плачу полтинник, если ты крикнешь, не сходя с места: Кледир, мы собрались в кино. Посмеялись. Ничего не выйдет, сказал я. Старый говнюк, вот ты кто. Все кончено, сказала она. Не попадайся мне больше на глаза, козел.
Она развернулась и зашагала по улице. Походка у нее вдруг стала мужская.
План был простой, я должен был пойти на дискотеку и подцепить там одного парня, Конана. Я работал не один, кроме Маркана, в нашу команду входили Зе Курятина и Энох, Зе носил это прозвище, потому что в начале своей карьеры воровал кур, а у Эноха было такое библейское имя, потому что его папа и мама были очень набожными людьми.
Я никогда раньше не был на фанк-дискотеках, не думал, что это так весело. Сам танец очень простой: ты должен толкнуть или ударить того, кто стоит напротив тебя и пройти через весь зал. Сколачиваются группки, ты присоединяешься к одной из них, вот и вся интрига – молоти кулаками. Люди говорят, что ходят туда, потому что им нравится танцевать, потому что им нравится эта музыка, потому что они черные или белые, потому что фанк – это целая культура, но я в это не верю, они ходят туда, чтобы подраться, только и всего.