Если ты хочешь меня убить, Майкел, тебе придется стрелять мне в спину, сказал он.
Суэл повернулся ко мне спиной и вразвалочку пошел в обратную сторону, держа за руку свою девчонку.
Стреляй, кричал он, влепи мне пулю в затылок.
Я выстрелил, Суэл, как подкошенный, упал на мостовую, должно быть, он умер сразу. Его девчонка визжала и пыталась оттащить этого негритоса к машине. Я выстрелил еще раз, не целясь, и попал Суэлу в голову. Вот так все и произошло. Он стал первым человеком, которого я застрелил. Пока этого не случилось, я был обыкновенным парнем, который продавал подержанные машины и болел за футбольный клуб «Сан-Паулу».
Анекдоты про негров, про португальцев, про японцев. Я ненавижу анекдоты. Не люблю, когда мне их рассказывают, я не смеюсь, не понимаю, что тут смешного. С анекдотом про домкрат, который я услышал в пятилетнем возрасте от моего итальянского дядюшки, случилось обратное. Он засел у меня в голове.
Пустая грунтовая дорога. Человек выходит из машины, потому что ему нужно поменять колесо, и обнаруживает, что у него нет домкрата. На вершине холма он видит свет и понимает, что там живут люди и у них есть домкрат. Человек устремляется к этой светящейся точке. Сто процентов, у этого замшелого отшельника должен быть домкрат. Но даст ли? Да, конечно, даст. Домкрат может быть сломан. Нет, он будет исправен. Кто-то мог украсть его. Никто его не украл, но хозяин, живущий в такой глуши, может запросто не дать его. Он и не даст, скорее всего, этот лось сохатый. Да, точно не даст. От этого кретина домкрата не дождешься. Просто скажет, «не дам», и положил он на всех с прибором. Дурные предчувствия охватывают душу одинокого водителя и отравляют его печень ядом зарождающейся ненависти. Он даже не помнит, как он прошел восемь километров пешком. Дойдя до хижины, он останавливается. Стучится в дверь. На пороге появляется хозяин, вежливо улыбается, вам помочь, спрашивает он. Да, помочь засунуть домкрат в задницу.
Я много раз прокручивал в голове этот анекдот. Я наделил конкретной внешностью одиноко живущего хозяина лачуги, а водителю машины придал свои собственные черты. Я еду один на машине, и у меня лопнуло колесо. Все в моей жизни происходит именно так: у меня пробита покрышка, и всегда найдется кто-то, кто не захочет одолжить мне домкрат. Я всегда жду от жизни самого худшего, какого-нибудь жуткого невезения, и жду того же от всех остальных, от этого чертова мира. Когда я хочу что-нибудь сделать, я сразу отказываюсь от этой затеи, потому что знаю, что ничего путного не получится. А если и берусь за дело, не довожу до конца. Бросаю на полпути.