– Я представляла себе это несколько иначе, – призналась Пэрис.
– В каком смысле? – Врач была заинтригована. Она доброжелательно смотрела на Пэрис.
– Более строго, что ли, – честно ответила та. – здесь так мило!
– Благодарю, – рассмеялась хозяйка и объяснила: – Когда я училась в университете, то подрабатывала в студии дизайна. Я всегда считала: если с медициной у меня не сложится – пойду опять в дизайнеры. Мне это нравилось.
Пэрис невольно прониклась к ней симпатией. Прямодушие, честность и никакой претенциозности – все это очень притягивало. С такой женщиной она могла бы подружиться, если бы не пришла по делу.
– Итак, чем могу помочь?
– Мой сын только что уехал в Европу… – Такое начало и самой Пэрис показалось странным, учитывая все остальное. Но это было первое, что пришло ей на ум. Слова вырвались сами, помимо ее воли.
– Насовсем? А сколько ему лет?
Доктор с первой минуты мысленно оценивала посетительницу и уже поняла, что ей слегка за сорок и выглядит она, вопреки переживаниям, не старше своих лет. Перед ней сидела красивая женщина, несмотря «а потухший взгляд, в котором доктор безошибочно распознала депрессию.
– Ему восемнадцать. Нет, он не насовсем уехал, на два месяца. Но я по нему очень скучаю…
Глаза снова защипало от слез, и Пэрис с облегчением увидела рядом коробку салфеток. «Наверное, здесь часто плачут, – подумала она. – Да и неудивительно».
– Он ваш единственный ребенок?
– Нет, есть еще дочь. Она живет в Калифорнии, в Лос-Анджелесе. Работает в кино. Ассистент продюсера. Ей двадцать три.
– Ваш сын студент? – мягко допытывалась доктор, пытаясь сложить воедино обрывки картины, которые ей скупо давала Пэрис. Анна Смайт делала это привычно и уверенно, это была ее работа.
– Вим в конце августа едет в Беркли.
– И вы остаетесь в доме… одна? Вы замужем?
– Да. То есть нет… Была. Но месяц назад… муж ушел от меня к другой женщине.
Ага. Анна Смайт молчала, сочувственно глядя на Пэрис, потом придвинула ей салфетки.
– Грустно это слышать. А раньше вы знали о существовании другой женщины?
– Нет, не знала.
– Тогда это сильный шок. У вас с мужем бывали трения?
– Никогда! Мы очень дружно жили. Или мне так казалось… Уходя, он сказал, что со мной чувствует себя заживо похороненным. Была пятница, мы принимали гостей, а когда все ушли, он мне объявил, что уходит. А мне казалось, что у нас все в порядке, вплоть до этого момента.
Пэрис замолчала, вытерла глаза, потом, к своему удивлению, слово в слово воспроизвела доктору все, что сказал ей Питер в тот вечер. Потом рассказала, что Вим уезжает учиться, а ей так и не пригодился ее собственный диплом, что она в панике, поскольку остается совсем одна. Что она станет делать всю оставшуюся жизнь? И даже то немногое, что ей было известно про Рэчел, она тоже рассказала.