– Не могу представить свою жизнь без Гринвича. Я ведь там никого не знаю!
– Познакомишься. В этом смысле, пожалуй, лучше будет Сан-Франциско. Тогда Вим сможет навещать тебя при каждом удобном случае. А на выходные и я буду приезжать. Думаю, для тебя будет лучше уехать из Гринвича, хотя бы на год-другой. А здесь чудесный климат, зимы теплые, мы сможем чаще видеться… Ну что, мам?
– Но как же я могу бросить наш дом?
Пэрис еще внутренне сопротивлялась. Однако на следующем сеансе психоанализа эта тема возникла снова, и Пэрис рассказала доктору Смайт, как отнеслась к такой идее дочь.
– Невероятно, но Мэг эта мысль так понравилась! Только… что я стану там делать? Я же там никого не знаю. Все мои знакомые живут здесь.
– За исключением сына и дочери, – негромко уточнила Анна Смайт.
Посеяв зерно сомнения, она теперь ждала, когда оно даст всходы. Поближе познакомившись с Пэрис Армстронг, она поняла, что рассчитывать следует прежде всего на детей. И если Пэрис хотя бы подсознательно сочтет эту идею для себя приемлемой, то и сама ухватится. Если же нет – есть другие способы выкарабкаться из той пропасти, в которой она оказалась после ухода Питера. Анна как раз и собиралась помочь ей отыскать все возможные варианты.
Они о многом говорили – о детстве Пэрис, о юности, о первых годах супружества, когда дети были маленькие, о ее подругах, об учебе в школе бизнеса, в которой она так блистала и которая не имела продолжения. В конце июля они подошли к обсуждению возможного трудоустройства. Теперь Пэрис уже чувствовала себя с Анной как с близким человеком и получала удовольствие от общения с нею. После очередного сеанса у нее всякий раз появлялась тема для размышлений. Однако людей Пэрис по-прежнему избегала. Она считала, что еще не готова возобновить общение.
Лето выдалось тоскливое. Вим был в Европе, Мэг – у себя в Лос-Анджелесе. С Питером они пришли к соглашению: она получала дом, как он и обещал, а также солидную финансовую поддержку. Питер не стал жадничать – по-видимому, желая деньгами загладить вину, – и Пэрис не было необходимости устраиваться на работу. Но она хотела себя чем-нибудь занять. Ей не улыбалась перспектива всю оставшуюся жизнь сидеть дома, особенно если она останется одна, а она полагала, что так и будет.
Время от времени Анна Смайт заговаривала о том, что Пэрис стоит попробовать начать встречаться с другими мужчинами, но та и слышать об этом не хотела. Сейчас ее меньше всего интересовали свидания. Она не хотела открывать эту дверь. И даже заглядывать в нее. Анна же не настаивала, просто иногда, как бы ненароком, вспоминала об этом.