– Привет, – сказала я.
– Привет. – Он поднял голову, вытер лоб. Я ожидала, что он бросит бечевку, шагнет ко мне и поцелует. Он этого не сделал. Снова отвернулся, завязал узел, потом отрезал ножом «хвостик» бечевки.
– Я пришла помочь, – сказала я после паузы. – Чем мы займемся?
– Будем подвязывать душистый горошек. – Он махнул рукой в сторону зарослей, напоминавших формой тростниковый вигвам. – Ему нужна опора, иначе завалится. – Он кинул мне моток бечевки. – Вот, держи. Постарайся не перетянуть стебель.
Он не шутил. Ему действительно требовалась помощница. Или помощник. Я осторожно раздвинула заросли и взялась за работу. Листья и усики щекотали мне запястья, воздух полнился восхитительным ароматом.
– Ну как?
– Давай поглядим. – Натаниель подошел ко мне. – Так, можно и покрепче. – Поворачиваясь, он чуть задел меня рукой. – Привяжи еще один.
Кожа от его прикосновения пошла мурашками. Он этого и добивался? Я перешла к соседнему растению, намотала бечевку, крепко затянула.
– Уже лучше, – раздался за спиной голос Натаниеля. Неожиданно его пальцы легли мне на шею, пробежались по затылку, коснулись мочки уха. – Давай, доделай ряд до конца.
Он явно меня заводит, сомневаться не приходится. Я обернулась – но Натаниель уже стоял у своей клумбы, сосредоточенно завязывая бечевку, словно ничего и не было.
Он играет со мной! Что ж… Я на все согласна. Чем дальше я продвигалась, тем настойчивее становилось желание. Было тихо, разве что шелестела листва да негромко тренькала бечевка, когда я ее разрезала. Я подвязала последние три куста. Ряд закончился.
– Все, – сказала я, не оборачиваясь.
– Молодец. – Он приблизился, одной рукой подергал бечеву. Другая рука легла мне на бедро, подняла юбку, прикоснулась к коже. Я не могла пошевелиться, стояла как в трансе. Внезапно он отодвинулся и с деловым видом подхватил с земли две пустые корзинки.
– Что… – Я даже не смогла толком сформулировать свой вопрос.
Он быстро и крепко поцеловал меня в губы.
– Пошли. Надо собрать малину.
Малина росла глубже в саду. Земляные дорожки, ряды кустов. Ни звука, кроме жужжания насекомых и хлопанья крыльев какой-то пичужки, застрявшей в переплетении ветвей. Натаниель немедля выпустил беднягу на волю.
Первый ряд мы обработали в молчании, двигаясь споро и без задержек. К концу ряда у меня саднило язык от вкуса ягод, руки были в царапинах, а сама я вспотела с ног до головы. Зной в малиннике казался еще более палящим, чем в других частях сада.
Мы встретились у последнего куста. Натаниель пристально посмотрел на меня. По его лбу стекал пот.