– А ты чего ожидала? – усмехнулся Дэниел. – Ведь мы послали извещение. Однако меня не занимают ни долговязые личности, ни юношеское обаяние, так что уволь…
– Дэниел! Послушай меня, – умоляла Эрика, обвивая руками его шею. – Ты должен поцеловать меня так, как не целовал еще ни разу. Это мой шанс показать Джеку то, о чем я просила его долгие месяцы. Так что, пожалуйста, сделай это!
Держа Эрику за плечи, он в изумлении смотрел на нее сверху вниз, обескуражено пытаясь сообразить, чья же она женщина. Впервые за прошедшую в плавании неделю Дэниел не был уверен, что понимает это.
Эрика хочет показать Райерсону, каких поцелуев она жаждет? Зачем она хлопочет об этом теперь? Щеки у нее горят, золотистые глаза сияют – ради Райерсона? Потому что он соизволил явиться «лично» в Салем? И теперь получил возможность вернуть ее? Или он ее и не терял?
– Не упрямься, Дэниел! Покажи ему, каким великолепным это может быть, если он…
– С радостью. – В бурном приступе гнева, смешанного с уязвленной гордостью, он притянул Эрику к себе и поцеловал грубо, без малейшей нежности, а потом оттолкнул от себя осторожным, но лишенным всякого почтения жестом.
– Уходи. Беги к нему, а мне надо заняться грузом.
– Дэниел…
– Иди! Парень ждал достаточно долго! И теперь, когда он понял, чего ты от него хочешь, соверши романтическое воссоединение, о котором ты так мечтала.
Широко раскрытые глаза Эрики были полны тревоги, и это еще больше разъярило Дэниела. Неужели она ожидала, что он ласково попрощается с ней, отправляя в постель к другому мужчине? В постель первого мужа, ни много ни мало!
– Передай ему мои наилучшие пожелания. – Он разразился жестким смехом. – И поблагодари за то, что я могу передать ему тебя с рук на руки. Иначе я просто не знал бы, как от тебя отделаться.
– Дэниел Маккалем!
– Я отправлю твои вещи в Бостон. Убирайся, не то Райерсон разгневается.
– Дэниел! – Эрика явно боролась со слезами. – Я не попрощалась с Полли и Шоном… и…
– Они знали, что ты уедешь. Мы все это знали, так что отправляйся и дай нам возможность заняться делами.
Кажется, она собиралась протестовать, но вместо этого вдруг гордо выпрямилась.
– Я никогда не прощу тебе этого, Дэниел Маккалем. После всего, что у нас было, что мы делали и говорили… Отсылать меня прочь со словами, такими грубыми, что они звенят у меня в ушах…
Голос Эрики прервался, она повернулась и побежала к трапу, который матросы уже успели установить.
– Капитан? – Это Шон подошел к Дэниелу, хмурый, с наморщенным лбом. – Что случилось?
Стараясь ничем не выдать охватившее его горькое унижение, Дэниел ответил спокойно: