Я поспешила наверх. Нил лучше меня умеет разговаривать с людьми, и в его сообщениях, возможно, найдется что-нибудь, что я упустила. Да и, как говорит Алексис, будет чем заняться.
Как оказалось, Алексис не преувеличивала – пресс-релиз Нила был в точности таким, как она описала: драматическим, но весьма подробным. И именно это меня озадачило.
– Алексис… – позвала я. Она набирала текст интервью и, не отрывая глаз от экрана монитора, спросила: «А-а?» – Алексис, эти сообщения лежат в том же порядке, в каком поступали?
– Наверное. Отдел новостей сохраняет пришедшие сообщения в специальном каталоге, потом оттуда выуживают все криминальные новости и передают мне. Даты на файлах отмечают время, когда я последний раз их смотрела, но они хранятся в том порядке, в каком их сюда помещали, – объяснила Алексис, водя ручкой по экрану.
– Когда пришло первое сообщение от Нила?
– Точно не знаю, оно лежало тут до утра, пока в редакцию не пришли дежурные.
– Это примерно во сколько?
– Парень из отдела новостей приходит в полседьмого. Я в то утро появилась в редакции примерно в половине восьмого, и он мне сказал, что ночью пришло сообщение. Я его распечатала и поехала в Колкатт, разумеется, ни черта там не добилась и уехала втолковывать редактору, что если меня не впускают и не отвечают на вопросы, то я при всем желании не могу перелететь через ворота и поглядеть на место происшествия.
– Бедняжечка, – произнесла я, думая о другом. – Слушай, а никак нельзя точно узнать, восколько пришло это сообщение от Нила?
Алексис провела рукой по волосам:
– Вряд ли. То есть он, может быть, и ставит дату на своих файлах, но мы не храним эти «шапки». Это все, что ты хотела спросить?
Я кивнула, и Алексис заново принялась печатать. А я все думала, как бы добыть нужную информацию. Дело в том, что очень многие подробности, описанные Нилом, стали известны обитателям Колкатта гораздо позже, чем сообщение поступило в «Кроникл». Так откуда он их узнал? Насколько я понимаю, эти детали были известны, кроме него, только Джетту. И, разумеется, убийце. Если Нилу рассказал Джетт, то все понятно, если же кто-то другой, то этот другой и есть убийца. Если, конечно, убийца – не сам Джетт. Господи, как все запутано!
Алексис достучала текст и развернула стул ко мне:
– Готово. Хочешь посмотреть?
Я бегло прочла запись беседы, и она мне понравилась. Мортенсен и Брэнниган представали в самом выгодном свете, в отличие от неуклюжих и непрофессиональных полицейских. На мой взгляд, следовало только слегка переделать текст в одном-двух местах, о чем я и сообщила Алексис. Она не стала спорить и внесла исправления, пробурчав себе под нос что-то насчет «противных буквоедов». Когда я встала, Алексис попросила: