– Так! – ответил Лоуренс. – Но, может быть, мы начнем с фактов?
– Это произошло так, дорогой Холмс… Как вам известно, мое гнусное место службы называется Токоту. Там я заживо похоронен в дыре, по сравнению с которой любая алжирская деревня покажется Сиди-Бель-Аббесом, Сиди-Бель-Аббес – Алжиром, Алжир – Парижем, а Париж – царством небесным. Я оторван от моего дорогого полка, от бульваров, от всего, ради чего стоит жить. Я похоронен…
– Знаю! – без всякого сочувствия прервал Лоуренс. – Разворачивайте вашу страшную тайну.
– Что я вижу? Я вижу восход и заход солнца. Сверху небо, а снизу пустыня. Я вижу горсточку моих одуревших от пустыни людей. Черных и белых, живущих в слепленном из грязи форту. Что еще я вижу?..
– Я сейчас заплачу от жалости, – пробормотал Лоуренс. – Продолжайте про тайну.
– Иногда я вижу коршуна, шакала или ящерицу. Если повезет, я увижу караван работорговцев с озера Чад. Я благословляю эту банду туарегов за привносимое ею разнообразие, когда командую открыть огонь.
– Роковая загадка, по-видимому, была даром небес, – улыбнулся Лоуренс.
– Воистину! – ответил француз. – Этот дар был ниспослан, чтобы спасти меня от сумасшествия. Но все же цена ему была слишком высока. Он стоил жизни стольким храбрецам. Один из них был убит предательски… Это был унтер-офицер, убитый одним из своих солдат после блестящей и страшной победы… Но почему? Из-за чего? Этот вопрос я задаю себе в который раз, а теперь я задаю этот вопрос и вам, дорогой Холмс.
Знаете форт Зиндернеф? Один из наших маленьких постов. Далеко на север в стране Аир. Севернее вашей Нигерии. Не знаете? Так вот там и разыгралась эта непонятная трагедия.
В одно дьявольски жаркое утро я сидел в пижаме и зевал над чашкой кофе. В казарме легионерам играли побудку. Бедняги начинали новый день в аду. Я закуривал папиросу, когда мой ординарец вбежал, лепеча что-то об умирающем от усталости арабе на умирающем верблюде, который кричит, что он прибыл из форта Зиндернеф и что там избиение и осада, бой, разгром и внезапная смерть. Все убиты или ожидают смерти и так далее…
– Неужели умирающий верблюд кричит такие вещи? – спросил я.
– Нет, мосье, это говорит умирающий араб. Умирающий от усталости на умирающем верблюде.
– Скажи ему, чтоб он не смел умирать, пока я его не допрошу, иначе я его пристрелю, – ответил я, заряжая револьвер. – Заодно скажи сержанту, чтобы авангардный отряд Иностранного легиона в полном походном снаряжении выступил через девять минут. Остальные на мулах.
У ворот я узнал от араба, продолжающего умирать на умирающем верблюде, что два дня тому назад большой отряд туарегов был замечен с вышки форта Зиндернеф. Немедленно мудрый унтер-офицер, исполнявший после горестной смерти капитана Ренуфа обязанности коменданта, выслал этого араба на его быстром верблюде мехари из форта. Он велел ему не ждать, пока его изловят, а гнать за помощью. Если же он увидит, что туареги настроены несерьезно, ради спорта немного постреляют по форту и двинутся дальше, – проследить за ними и выяснить, какую чертовщину они задумали.