волю Твою? Ответь мне, Господи! Ответь!
Молчишь, Господи?"
Бледный свет раннего утра осторожно проползает между прутьев решётки, но его слишком мало, чтобы разогнать мокрую темноту камеры. Скоро взойдёт солнце…
Залязгали засовы, и тяжёлая дверь каменного мешка со скрежещущим визгом отворилась. Пляшущий отблеск пламени коптящих факелов пробежал по стенам и окрасил багровым латы вошедших в темницу стражников - словно забрызгал их свежей кровью.
Узника рывком подняли с пола и поставили на ноги. Двое дюжих солдат держали его под руки - идти сам проклятый еретик уже не мог, ноги его были бесповоротно изувечены "испанскими сапогами". Ничего, дотащим, тут не так далеко, обойдёмся даже без телеги! Да и весу в узнике - как в тощей курице…
Когда они добрались до площади, приговорённый был уже почти без сознания. Его привёл в чувство коснувшийся его лица солнечный луч, прыгнувший из-за зубчатой стены и отразившийся от влажных черепичных крыш.
Несмотря на ранний час, площадь заполняла толпа, замершая в ожидании зрелища. На середине площади возвышался обложенный дровами и хворостом деревянный столб. Цепь солдат с алебардами оттеснила толпу, давая процессии дорогу к месту казни.
Осуждённого втащили на поленницу, задрали ему руки вверх, едва не выворачивая их из плеч, и приковали кисти к столбу. Вторая цепь опоясала тело, третья замкнулась вокруг ног. Оковы легли неплотно, оставив немного свободы движениям - должны же истинные христиане в полной мере насладиться муками богохульника и вероотступника, когда он начнёт дёргаться и корчиться в очистительном огне! Палач заботливо поправил рассыпавшиеся вязанки хвороста - непорядок…
Слов приговора, которые бормотал тучный монах, приговорённый не слушал и не слышал - он знал, что среди них нет ни слова правды. Разве что "сомнение в вере": вот это, пожалуй, верно…
Прикованный к столбу человек посмотрел в тусклое небо. Он не хотел умирать, вся плоть его вопила от страха и от ожидания неотвратимой жгучей боли, которая очень скоро вцепится в неё вместе с языками пламени. Человек смотрел в небо, бессознательно и исступлённо взывая о помощи, отчётливо сознавая при этом, что спасения нет и быть не может…
Запахло дымом, и обречённый на лютую смерть понял, что ему остаётся лишь уповать на крепость духа своего, дабы достойно принять мученическую кончину. Но как же это трудно…
И боль пришла - первые проворные огненные змейки, извивавшиеся меж поленьев, коснулись ног человека у столба. И человек закричал…
И толпа ответила хриплым рёвом. Раззявленные слюнявые рты, грязные патлы и такие же грязные мыслишки…