Дополнять что-либо к написанному или называть автора письма было бы опрометчиво, но Мари написала: «Если вы приедете в Клиффорд и, назвавшись сэром Палансом де Туром; спросите Мари де ле Морес, вы узнаете больше. Данное послание писала не она, и ей не известно его содержание, но из великодушия ко мне, она готова передать вам другое письмо, содержащее информацию, которая может спасти вашу жизнь и владения».
Когда служанке Мари удалось без особых хлопот передать письмо гонцу Уолтера, который в спешке даже не поинтересовался, от кого оно, Мари воспрянула духом и решила, что фортуна повернулась к ней лицом. Это чувство лишь усилилось, когда ближе к вечеру к ней пришел слуга и сообщил, что Ричард освободился и был готов предоставить ей аудиенцию, как она и просила. Она удивилась, обнаружив отсутствие Жервез, и решила, что это сестра напомнила Ричарду о ее желании поговорить с ним, но тут она была несправедлива к своему зятю. Он сам вспомнил о ее просьбе.
В голове Мари промелькнули сомнения; она собиралась сознаться в огромном грехе. Не передумает ли Ричард посылать их в Клиффорд? Не отправит ли их вместо этого назад в Пемброк? Если да, Жервез превратит ее жизнь в сущий ад. Но, судя по виду, граф пребывал в прекрасном расположении духа, и Мари понимала, что другой возможности для осуществления этого замысла ей больше не представится. Атака на Шрусбери может длиться недели, и затем Ричард, возможно, не вернется в Клиффорд, а предпримет какие-нибудь другие действия, связанные с войной. К тому же с Уолтером сейчас находилась Сибель, и она должна была обо всем узнать.
– Я должна признаться вам в огромном несчастье, постигшем меня, – сказала она дрожащим голосом, нервно ломая руки.
Взгляд Ричарда не изменился.
– Я догадывался об этом, – спокойно сказал он. – Вряд ли вы бы стали просить меня о конфиденциальном разговоре, чтобы сообщить об огромной радости. Ну, что случилось?
– Я... я жду ребенка, – прошептала она.
Она ожидала взрыва гнева, но Ричард лишь поднял брови.
– Это меня тоже мало удивляет, – вздохнул он. – В каком еще другом огромном несчастье может сознаться женщина?
Мари начала задыхаться от злости.
– Я не шлюха, – закричала она. – Он обещал жениться на мне!
Вот теперь Ричард нахмурился. Скорее всего, размышлял Ричард, эту дурочку пленил какой-нибудь безденежный, но ловкий щеголь, наградивший ее ребенком, считая, что это вынудит Пемброка дать разрешение на брак и содержать их обоих. Любой благородный человек, заинтересованный в браке, обратился бы сначала за таким разрешением к нему. А может быть, это был просто зеленый юнец, и Мари убедила его, что они только таким способом могли выжать средства к существованию из кошелька ее скупого опекуна.