К сожалению, эти самые похвальные намерения плохо отразились на Сибель. Ей показалось, будто Уолтер волочится позади намеренно, из-за нежелания остаться наедине с ней. Внутренний холод стал еще сильней. Она достала из потайного места письмо Мари, повернулась и, когда Уолтер вошел в комнату, протянула это послание ему.
– Это письмо доставили тебе вскоре после секста, – сказала она.
– Письмо? – отозвался он.
Уолтер не догадывался, кто написал ему, но суровый тон супруги ничего хорошего не предвещал, и он схватил пергаментный свиток с таким беспокойством, что Сибель приняла этот жест за обычную нетерпеливость. Он даже не потрудился взглянуть на печать перед тем, как сломать ее. Это было вполне резонно: естественно, Уолтер гораздо быстрее мог узнать имя автора, прочитав вступление, нежели пытаясь разобрать надпись на печати. Однако Сибель показалось, будто он не только знал, от кого пришло это письмо, но и с нетерпением ожидал его прибытия.
Сибель пронзила столь сильная боль, что слезы застлали ей глаза, но гордость не позволила в открытую проявить перед Уолтером такую слабость. Она отвернулась, подошла к огню и встала рядом, потирая ладошки. Однако сейчас ей не помог бы ни один костер. Хуже того, это помешало ей заметить выражение лица мужа, изменившееся от хмурой досады, когда он увидел имя Мари, до бледности, вызванной ужасом, когда он начал читать то, что та написала:
«Возможно, у меня нет права писать Вам, но я уже не знаю, куда обратиться за помощью. Несмотря на обещание не рассказывать никому о том, что произошло между нами, граф Пемброк сообщил обо всем моей сестре, и она, в страхе оказаться заточенной в четырех стенах вдалеке от всей жизни, приказала мне делать вид, будто я не знаю Вас. Насколько Вам известно, я пыталась подчиниться ей, но, увы, мои чувства пересилили осторожность, когда я заметила, что моя холодность беспокоит Вас. Не думаю, что тот невинный разговор, имевший место между нами в компании за столом, мог обидеть Жервез, но она восприняла его как предзнаменование того, что я намерена пренебречь ее советами. Она приказала мне покинуть Клиффорд, а когда я спросила у нее разрешения вернуться после Вашего отъезда, она ничего мне не ответила.
Пишу я Вам не затем, чтобы просить Вас вступиться за меня; я даже умоляю Вас вообще ничего не говорить Жервез. Просьбами Вы только сильнее разожжете ее гнев, который, предоставленный самому себе, может угаснуть. Мне остается лишь молиться, чтобы моя сестра не отреклась от меня полностью. Она знает, что у меня нет родных, кроме нее, что мою приданную собственность несправедливо захватил брат моего покойного супруга. Я просто не могу поверить, что она позволит мне умирать голодной смертью.